Удивительное свойство моряков жить под водой - стр. 25

Соленый океан хлынул из глаз и потащил сердце под киль − кромсать на лоскуты. Рыдания мои долго не знали предела, так я и почил в них в бесславном забытье.

23

Один мой друг философ как-то заметил, что деньги должны выглядеть иначе, в виде жидкости или лучше смазки, чтобы повозка жизни была менее скрипучей. Можно поспорить, но ведь не с чем.

− Хоть бы пару сотен, − простонал Беря.

Мы лежали на полу в квартире, где Берю на пару дней приютила случайная подружка. Пустые карманы и никаких воспоминаний о том, где, что и как было ночью. Судя по нашему виду и состоянию, мы прошли путь из глубокой сократовской впадины наверх и обратно.

Я спасался тем, что лежал молчком и сочинял письмо, рисуя к нему картинки на клочке бумаги, подложив латинский словарь.

Здравствуй, Валя! Не подумай, будто путешествие не заладилось, раз пишу тебе так часто. Хотя для продвижения нашего мероприятия и не хватает немного средств, уверен, они скоро появятся. А еще если добавить чуть безумия, или нет, лучше храбрости. В общем, расскажу одну историю, уверен, ты всё поймешь. Потому что ты – умница!

Удача Пьера Леграна

Отвратительное настроение мучило Пьера Леграна уже неделю. С той поры как он покинул Дьепп, это был самый жестокий приступ меланхолии. Сколько прошло лет среди островов Карибского моря, а вот такой гадости от судьбы получать не приходилось. На судне ни капли воды, из продуктов только несколько кусков гнилого мяса, но главное – команда, которая разуверилась в везении своего капитана.

Долгие годы Пьер угробил на то, чтобы, как говорится, обнять судьбу за плечи и разбогатеть. Он был уже не молод, а всё еще гонялся за удачей на четырехпушечном люггере вокруг Эспаньолы в надежде выпотрошить солидный куш.

И почему так не везет, сокрушался Пьер Легран. Один из коллег по цеху уже получил титул баронета, другой стал кавалером ордена Подвязки в награду за разбойничьи подвиги. А он всё еще тощий и вечно голодный морской волк, рыщет и рыщет, кажется, навсегда позабыв, что такое спокойная жизнь.

– Где же везение, черт его раздери! – громко выругался Пьер.

– Чего? – спросил корабельный хирург Томас Торн.

Томас был еще более потерянный, чем капитан, на корабль он попал по чистой случайности. Скрываясь от карточных долгов, он столкнулся с Леграном в порту Санта Доминго, и тот спрятал его в трюме до выхода в море.

– Ничего, – сказал Легран, – еще пара дней и нам крышка. Разорви меня гром!

Хирург был единственный человек на корабле, кому Пьер доверял полностью.

Судно, на котором вместе с капитаном Леграном плыли двадцать восемь вооруженных до зубов и обученных всем тонкостям морского грабежа компаньонов, сейчас походило на драный кафтан. Истертое и потрепанное до неузнаваемости оно само проклинало упрямого капитана, не позволявшего пристать к берегу.