Удавшийся рассказ о любви (сборник) - стр. 44

Милиционер стоял и жевал огурец. Он еще не постиг странного бегства Жмычихи и ждал. Ждал, сунул руку в укроп, поплавал там и вытянул из ведра огурец с ярко-желтым носом.

С собой у Катерины были большие деньги – четырнадцать рублей, и ее бросило в страх, когда она увидела четырехрублевую «Куклу Валю». Она ведь и хотела потратиться для сестриной дочки, но нет, нет, виданные ли это деньги… Кукла Валя смеялась, глаза у нее были широкие, и на ноги надевались пластмассовые алые калошки. Нет, нет, Катерина потрогала, надела кукле калошки и ушла. А напротив палатки сидел и смеялся подвыпивший мужик. Он сидел на дорогом алюминиевом ведре и пел глупую песню:

Почти со злобой на себя, на бабку Жмычиху, на всю свою деревню Катерина отошла, а затем вдруг вернулась, купила у него блестящий шарик на резинке, затем в палатке – куклу Валю и маленький барабан с двумя палочками.

– Черешня! Последняя! Привозная!

И она купила два кулька черешни (гнильцу выберет по дороге).

– Чертики! Чертики! Отличные чертики!

Чертиков тоже купила. Она будто забылась, что потратила деньги полностью, придержала лишь мелочь на обратную дорогу, и то без запасных двадцати копеек.

Автобус от автостанции отошел битком набитый женщинами. У них были корзины и тазы, обтянутые марлей, – в корзинах и тазах цыплята. Жалобный и мелкий писк был справа, слева, всюду – они купили их в инкубаторе, везли по два-три десятка, обсуждали и смешно называли их «писклятами». Женщины были из пригорода.

Из пригорода, а ведь живая какая жизнь, ведь искали, съездили в райцентр, купили.

– Много ли до осени дотянет? – поинтересовалась Катерина.

Конец ознакомительного фрагмента.