Учитель драмы - стр. 18
– Мы могли бы обходиться и меньшими тратами. Просто не нужно сорить деньгами. Мелочи имеют значение. – А потом она поворачивалась ко мне. – Тебя это тоже касается. Теперь доедай все, что у тебя в тарелке. Если бы ты жила в стране Третьего мира, ты была бы благодарна.
В этот момент папа обычно совал мне в руку несколько банкнот, а мама бледнела и почти что с ужасом ожидала моей реакции.
– Нам еще надо заплатить за воду…
Но папа продолжал гнуть свою линию:
– Беги и купи себе новую книжку, мое сокровище. Да что уж там, купи себе платье, как у принцессы Дианы!
Настоящим облегчением был побег оттуда – вниз по дороге, через стадо овец и прямо к Фрэнку Клири, соседскому мальчишке, единственным занятием которого была игра в мяч с каменной стенкой.
Последняя ссора из-за сахара произошла после того, как мы с Клири поцеловались на спор в школе. Он избегал моего взгляда: либо волновался, что я захочу повторить, либо застенчиво опасался, что не захочу.
– Идешь в город? – Он остановил мяч ногой, резко повернулся ко мне, и по его футболке с эмблемой ГАА[12] пошли длинные складки.
– Ага.
Мяч ударился о стену.
– Снова из-за денег?
Я кивнула.
– И кто виноват?
Клири тоже был единственным ребенком, и мы одинаково судили родителей. В деревне наши семьи были исключением – к остальным аист прилетал по четыре или пять раз.
Я пожала плечами, не зная, что сказать. Без отца не было бы веселья. Без мамы – стабильности.
– Можешь взять, – сказал он, доставая плеер из своего кармана. – Тут для ссор предков специальное колесико – выкручиваешь громкость на максимум.
– Спасибо. Пойду дальше, – сказала я, разматывая шнур.
– Удачи.
Я надела наушники, нажала кнопку воспроизведения и пошла вниз по улице под песни Джоан Арматрейдинг[13]. Но, несмотря на ее хриплый громкий голос и пульсирующие ударные, я все еще слышала в голове голос отца: «Ты же сама постоянно жалуешься, что мы живем как нищие!»
Но я также чувствовала и мамин праведный гнев: «Мне не нужен муж с состоянием, мне нужен муж с принципами! Нам еще жить в этой деревне! Забытый долг – не значит выплаченный. Ты задолжал этим людям! А что будет, если все они однажды захотят получить свое?!»
– Я сматываю удочки, – сказал мне отец.
Это было 7 июня 1986 года. За две недели до того, как Гэльская Трудовая Партия собралась выдвинуть на обсуждение вопрос о запрете разводов в Ирландии. Мы были в парке развлечений, со всех сторон виднелись ларьки с мороженым в рожках и семейные автомобили. Тут и там вились очереди на аттракционы. Дети стреляли в тире за жетоны и милые безделушки.