Учение толтеков. Том 2 - стр. 60

Когда Саймон медленно спускался с горы, бережно держа на руках сына, он мог чувствовать, как с каждым шагом страх, испытываемый им так долго, чудесным образом рассеивался. Саймон знал, что, кроме практики техники не-делания, он не делал ничего другого, чтобы освободиться от своего страха, и теперь был заинтригован тем, как его страх вдруг исчез под воздействием откровенного восхищения Филиппа. Теперь, когда страх пропал, Саймон почувствовал настоящую любовь к сыну и приятный восторг от мысли, как прекрасно они с сыном будут проводить вместе время, после того как исчез его страх.

Думая о том, как он успокаивал сына после несчастного случая, Саймон понял, что впервые в своей жизни он держался свободно, не боясь своей чувствительности, и он почувствовал внутреннее спокойствие. Затем он услышал позади шаги Филиппа, и Саймону пришлось подавить озорной смех, когда он вспомнил, как в прошлом ему часто приходилось сдерживать себя, чтобы не дать Филиппу физический отпор, когда тот постоянно к нему приставал. Вспоминая свой ужасный дискомфорт и кипящий гнев, Саймон внутренне смеялся над тем, как в мыслях он часто мечтал о том, чтобы сбить на землю этого «противного гея» и пнуть в самое чувствительное место.

Теперь, когда он мог видеть, каким даром силы стал для него Филипп, ведь с его помощью Саймон смог преодолеть свой вызов, он больше не испытывал к Филиппу никакой враждебности; напротив, он почувствовал к нему тепло, которое должно быть между двумя друзьями. Позволив себе провести краткий рикапинг своих отношений с Филиппом, Саймон, как прежде, был поражен осознанием того, что, несмотря на свою многолетнюю агрессивность по отношению к гомосексуалистам, теперь он смог чувствовать себя искренне польщенным тем, что другой мужчина считает его привлекательным. Саймон знал, что теперь, примирившись со своей чувствительностью и больше не боясь ее как признака гомосексуальности, он всегда может наслаждаться обществом такого друга, как Филипп. Однако теперь Саймон также знал вне всяких сомнений, что у него нет никаких гомосексуальных наклонностей.

Испытывая к Филиппу благодарность, Саймон вдруг почувствовал к нему сострадание, понимая, что если для него их прошлые отношения были такими трудными, то они, должно быть, были такими же трудными и для его друга. В этот миг Саймон мог сопереживать Филиппу в тех многочисленных случаях, когда тот должен был чувствовать себя отвергнутым и смущенным поведением Саймона. Однако Филипп не раз пытался разрушить их дружбу, и теперь ему придется жить с разочарованием, что Саймон никогда не станет тем мужчиной, который ответит ему взаимностью. С грустью размышляя о своем друге, Саймон принял решение, что он всегда будет рядом, если Филиппу понадобится настоящий друг. Оглянувшись, чтобы улыбнуться идущему позади Филиппу, Саймон испытал глубокое благоговение перед непредсказуемыми причудами