Убогие атеисты - стр. 15
Девушка окружает себя собой. Девушка влюбляет себя в себя. Девушка бредит. Девушка доводит себя до паранойи. Девушка видит, как Гот срывает фотографию и рвёт её пополам…
– Ты что творишь?! – обезумев, вопит она.
– Это для твоего же блага, – степенно отвечает Гот, складывая части друг с другом, и разрывая их ещё раз. – Ты ведь уже помешалась на этих снимках.
– Не тронь! – кричит Фитоняша. Клокотание ярости стучит под кожей. От негодования всё её естество наливается острой потребностью вцепиться в лицо самовольного мерзавца и поставить обидчика на место. – Не смей трогать мою девочку! Ты, гнусный насильник! – срывается она и влепляет размашистую пощёчину.
Ладонь тюкает, но это только раззадоривает драчунью, и она с размаху царапает Гота от уха до носа. На его щеке розовеет царапина от ногтей, точно от миниатюрных граблей. Ошарашенный и несколько отрезвлённый, он прогоняет, должно быть, немой писк в ушах, бросает на пол растерзанную Фотоняшу и сжимает запястья Фитоняши. Крепко – белеет кожа.
– Даже не думай бить меня! – задыхается Гот, на что соперница только показывает язык и вырывается из клешней.
Бойко несётся в его мастерскую, впопыхах оглядывается по сторонам и нападает на кусок грунтованного картона, на котором лежит растёкшаяся боль. Фитоняша, как каратистка, разворачивается на одной ноге, второй со всей дури пинает боль. Каблук протыкает голову и заставляет картину скорчиться, согнуться пополам.
– Не порть мои эмоции! Не смей осквернять мою боль! – каркает Гот, мчась к месту происшествия. К месту ЧП. К месту убийства. – Я слишком дорожу своей болью! Кто тебе давал права её топтать?! – голос тонет в слезах.
– А тебе терзать мою любовь? – парирует Фитоняша.
Девушка издаёт что-то между всхлипом и звериным рёвом и вцепляется в волосы Гота. Сжимает его пакли между пальцами, тянет, желая вырвать. У бедняги голова мотыляется по всей окружности. Фитоняша прогибается в спине, дабы противник не мог лягнуть её ботинком в живот. Контролирует ситуацию. Не даёт этому говнюку выкрутиться. Действует быстро, словно всю жизнь занималась борьбой. Лупит остервенело, бьёт основанием ладони в переносицу. Жаждет проткнуть его пузыри глаз.
От каскада её ударов Гот сползает на пол и сдаётся. Просто сдаётся. Сворачивается в позу креветки, поджимает колени к груди, наивный.
– Больше не рви мне сердце! Не рви! Не рви! – таранит Фитоняша.
– Да успокойся, бешеная! Мы в расчёте! Сколько можно мстить? И так свернула шею моей боли! – сплёвывает поверженный.
– Твои каракули всего лишь каракули! А моя возлюбленная – единственное, что дорого и мило сердцу!