Убийство по-китайски - стр. 8

Шли годы. Дела Трушникова ширились. Уже пробежал по губернии шепот: «миллион». В редкие приезды Кирилла Сергеевича в имение соседи старались послать ему приглашения, каковые он, впрочем, никогда не принимал. Василий же Кириллович совсем вошел в возраст, отстранил постепенно приказчика и все больше и больше забирал отцово дело в свои руки. Сходство с отцом у него, надо признать, с возрастом развилось поразительное. Так же как отец, был он высокий, жилистый, с черными густыми волосами, крупными, совсем мужицкими руками. Цепкие голубые глаза смотрели отстраненно, и только яркий красиво очерченный рот со слегка выдающейся нижней губой иногда выдавал чувства хозяина. Постепенно отец и сын стали чаще появляться в городе, причем обычно посещали собор, что было вполне удивительно ввиду полного отсутствия набожности у обоих. В деловые поездки они отправлялись теперь по очереди, старательно выстраивая свою империю, что раскинулась от Китая, через Кяхту и Ирбит до складов и контор в нашем городе. Дело Трушниковы вели жестко, и много темных историй ходило как вокруг их торговли, так и вокруг личной жизни, скрытой от общества и потому вызывавшей преувеличенное внимание. Но самая скандальная история произошла в тот год, когда уже моя хозяйка жила в городе. Началось все с известия о свадьбе младшего Трушникова и появлении в имении новой хозяйки. Сама свадьба прошла то ли в Ирбите, а то ли еще где. Но точно не в городе, что больно задело самолюбие местного общества. Собственно, открылось все на Троицу, когда Кирилл Сергеевич явился в собор в сопровождении молодой, очень красивой женщины в дорогом платье, с роскошным, совершенно неуместным в церкви жемчужным ожерельем, которого сама красавица очень стеснялась и все пыталась прикрыть платком. Как потом прояснилось, женился Василий Кириллович на дочери владельца рудного завода, с которым вел дела в Ирбите. Софья Павловна принесла хорошее приданое и сама была исключительно мила. Какое-то время Василий Кириллович был, по всей вероятности, сильно увлечен женой. Во всяком случае, слухи о кутежах прекратились. Отец, Кирилл Сергеевич, купил в городе огромный особняк, где затеял ремонт. На новоселье, которое состоялось буквально через год, неожиданно созвали все губернское общество. Прием был грандиозный, хозяева любезны, более того, в тот же вечер было объявлено о щедром пожертвовании на нужды города. С того вечера уже редко какое событие проходило без участия Трушниковых. Влияние их росло, дело ширилась, ордена, чины, связи. В общем, они ворвались в наш свет ярко и стремительно, и уже через два года, пожалуй, не было в губернии более влиятельной семьи. И вот на пятый год после новоселья, когда уже подрастал у Василия Кирилловича старший сынок Дмитрий, а младший Сашенька был на подходе, затеяли Трушниковы еще дело расширить. Сперва Василий Кириллович в Кяхту отбыл, а за ним и отец. Не видно их было года два-три. Ходили слухи, что после Кяхты вроде отправился старший Трушников в Китай, куда, спустя какое-то время, ему вослед поехал и Василий Кириллович. Дальше сведения разнились, и в точности, что уж там произошло и как, никто не знает, а только преставился Кирилл Сергеевич, считай, на Крымскую войну. Младший же вернулся в город уже полным владельцем всего дела. Но приехал не один. Был с ним маленький мальчик, на вид совершенный китаец, которого поселил он в своем доме и велел растить со своими детьми. Кем ему приходится Ванечка (так назвали китайчонка), осталось загадкой. Домыслы же были самые различные. Впрочем, ни Иваном, ни своими детьми, которых, напомню, было уже двое, Василий Кириллович заниматься не спешил. Вернувшись в Т., он практически открыто стал сожительствовать с одной актрисой, для чего даже построил при складах себе небольшой особняк, городскому обществу заткнул рот пожертвованиями, а театру назначил от себя такое содержание, что очень скоро город имел и блестящую труппу, и первостатейный репертуар. Мальчики же меж тем росли. Софья Павловна, как могла, занималась детьми и ограждала их от сплетен и толков, что кружили по городу.