Убийство номер двадцать - стр. 35

– Еще кого-нибудь удалось опознать?

– Пока что получилось лишь сузить список возможных кандидатур.

– Что с подомовыми обходами?

– К сожалению, пока ничего, босс. Только шквал жалоб по поводу незаконного сброса мусора.

Адам хмурится.

– А его изучали? Этот мусор? Не покопались в нем – может, получится отследить источник?

Джейми задумчиво кивает.

– Если мусор удачно сбросили один раз, то поняли, что могут сбросить его опять?

– Вот именно. Или, по крайней мере, кто-то мог что-то увидеть… А если как следует поднажать? Угроза солидного штрафа способна быстро освежить память.

– Сейчас займемся, – отвечает Джейми. Поворачивается было к двери, но Адам останавливает его.

– И съезди навести того бойфренда. Дружка Луизы Эдвардс. Вполне годная кандидатура на роль подозреваемого, достаточно конкретное направление расследования, которое можно разрабатывать. По крайней мере, хоть кого-то можно будет исключить.

– Прямо сейчас?

– Прямо сейчас. Возьми с собой Куинн. Я позвоню, как только вы будете в пути, и введу вас в курс дела касательно того, что мне известно.

Улыбнувшись, Джейми шутливо отдает честь, после чего оставляет Адама в одиночестве.

Тот берет листок бумаги, который Ромилли оставила у него на столе. Ну и что тут нового? Она видит его во всем: в каждом пропавшем человеке, в каждой подозрительной смерти. И вряд ли стоит ее в этом винить. Подобная травма, так глубоко укоренившаяся… Это шрам на всю жизнь.

Хотя на первый взгляд выглядела она чертовски хорошо. После того как он не видел ее много лет, появление Ромилли у него в кабинете стало для него шоком. Мгновенно вернулись прежние чувства. Теплота по отношению к ней, забота и участие. Даже любовь – но также обида за предательство и горькая боль отвержения.

Адам сминает оставленный Ромилли листок бумаги в комок и бросает его в мусорное ведро. Промахивается – тот отскакивает от стены и останавливается под шкафом. Он оставляет его там. Где ему и место.

С глаз долой, из сердца вон.

Незапланированный прием без предварительной записи, прибереженный на крайний случай. Но случай как раз из таких.

Ромилли нажимает на кнопку домофона. Рядом с большой, выкрашенной в красный цвет дверью между двумя белыми оштукатуренными колоннами, рядом с золотой табличкой всего с тремя именами. Она находит такую расточительность обнадеживающей – эти люди знают свое дело.

Ромилли сразу проводят внутрь, мимо пациентов в разом притихшей приемной, и такая спешка вызывает понимающие взгляды.

Одна из этих, говорят их лица. «Как хорошо, что мне не так плохо, как ей!»