Убийство номер двадцать - стр. 26
– Пока что нет, шеф. Я сразу скажу, когда что-нибудь появится.
Марш и сам это знает. Адам работает под его началом уже довольно давно и хорошо знает правила игры. Поэтому остается лишь гадать, зачем начальник на самом деле здесь. Тот смотрит в пустую штабную комнату, на черные буквы на белой доске, брюзгливо поджав губы. Такой нехарактерно молчаливый.
– Тебе стоит пообщаться со старшим детективом-инспектором Эллиотт. – Марш произносит это тихо, по-прежнему отвернувшись.
– Простите, шеф?
Он поворачивается к Адаму, лицо его мрачнеет.
– Позвони Каре Эллиотт.
Адам хмурится.
– Мне уже приходилось расследовать убийства…
– Только не множественные…
– Я знаю свое дело.
Марш сурово смотрит на него.
– Тебя нужно подготовить. Ко всему, что в результате может повалиться тебе на башку. И Кара может это сделать.
Адам усмехается.
– Потому что для нее все так удачно сложилось?
– Именно потому, что для нее все так удачно сложилось! – резко парирует Марш. – Кара на собственном опыте убедилась, чем может быть чревато подобное расследование. Я хочу, чтобы ты был к этому готов. Поскольку я ни в коем случае не хочу, чтобы нечто подобное вновь произошло в зоне моей ответственности. Ты меня услышал?
Адам кивает.
– Позвони ей, – заканчивает начальник отдела и быстро уходит в свой кабинет.
Бишоп смотрит ему вслед; тон Марша его задел.
– Прекрасно, – бормочет он себе под нос. Да, он позвонит старшему детективу-инспектору Каре Эллиотт… Но только лишь для того, чтобы точно знать, чего не следует делать, когда запахнет жареным.
Я всегда долго наблюдаю за всеми ними сквозь оконные стекла – эти яркие диорамы счастья и радости. Смотрю, как они готовят обед, целуют своих жен, разговаривают со своими детьми… Я знаю их как облупленных.
Вижу все их прегрешения, все их лицемерие. Изъяны и пороки, которые они пытаются скрыть.
Я вижу их.
Но они меня не видят.
Ночь нынче холодная. Ветер пробирается сквозь одежду, вызывая дрожь. Но мне нужно быть здесь. Останавливаюсь у окна. Занавески чуть раздвинуты, и сквозь щель видно, что она там, на своем диване. Смотрит в полном одиночестве телевизор, рядом – бокал вина. Вид у нее вроде умиротворенный.
Я не хочу этого. Чувствую укол сожаления. За то, что вскоре должно произойти. Мой «призрак в машине»[8]абсолютно реален. Это моя ненависть, мой гнев, моя желчность. Мое тело не хочет убивать, но я знаю, что надо. Потому что у меня есть цель. Впервые в своей жизни я являюсь частью чего-то особенного.
Пока стою на тротуаре, мимо проходит какой-то мужчина. Дружелюбно приветствует меня, когда его собака обнюхивает мою ногу, но я узнаю этот взгляд. Мне нужно уходить. Немного отхожу, дожидаюсь, пока он не скроется из виду, а затем сворачиваю в переулок за ее домом. Я хорошо знаю этот район. У всех участков есть ограды с калитками. Калитка передо мной ведет в садик с двориком за домом и к двери, которую она не запирает. К окнам, которые можно распахнуть одним движением руки.