Убийство моей тетушки. Убить нелегко (сборник) - стр. 30

Так вот, если стоять у входной двери, по левую сторону асфальтированной площадки располагается ее, теткин, лучший бордюр. Впереди от вас и даже слегка справа – пятнышко зеленой лужайки, которая служит у нас некоторым яблоком раздора. Моя родственница без конца оплакивает тот факт, что она слишком мала для игры в теннис. При этом во все стороны от нее земляной покров обрывается вниз так круто, что расширить лужайку нет никакой возможности – если только не соорудить гигантскую насыпь, что было бы исключительно неприглядно. Хозяйка Бринмаура вполне пошла бы на такое уродство, но, к счастью, ее останавливает дороговизна. Что касается меня, то я с гораздо большей охотой пользовался данным пространством как газоном для крокета – физические упражнения, предполагаемые этой игрой, мне в высшей степени по душе, и я уверен, что вскоре у современных передовых людей крокет снова войдет в моду. Изящество движений игроков доставляет подлинное эстетическое удовольствие. Есть также некий немудрящий благородный символизм в легких ударах красного о желтое и голубого о черное[16]. Причем, заметьте, тут можно удовлетворить и низменные, примитивные инстинкты – решительно, резко разрушая все планы противника, оставляя его безнадежно, беспомощно лишенным какого-либо мыслимого шанса на успех. Ну а для чего еще придуманы игры, как не для того, чтобы высвободить человеческие комплексы, добавив к ним аромата здоровой спортивной злости? Тетя между тем страдает предубеждением против крокета. Подозревает в нем какую-то изнеженную женственность. Кроме того, для людей ее поколения эта игра архаична. Старухе недоступна мысль, что игры, как любые моды, способны переживать ренессанс.

От гаража к дороге ведут два пути. Один вдоль самой стены дома, чрезвычайно узкий – только чтобы машина могла подкатить через него к парадной двери и укатить обратно. Еще имеется проезд через ворота на заднем дворе – мимо бордюра, уже упомянутого мной, только метрах в двух ниже него. Эта узкая тропинка, так же как и стена, удерживающая бордюр от осыпей, построена в недавние времена – уже по тетиному приказу. Для наших машин она вполне годится, но когда ко мне заворачивает погостить мой друг Иннз на «Бентли», он уже не может обогнуть усадьбу, не помяв борта. Конечно, тетя отказывается признать, что проезд был изначально спроектирован ненадлежащим образом, и винит безобидного Иннза в обладании слишком большой машиной. Характерно, что ущерб, причиненный «Бентли», она полностью игнорирует, а об Иннзе всегда упоминает как «о твоем друге, который поцарапал краску на крыле дома». При этом она неизменно ищет глазами кого-нибудь постороннего, стоящего рядом, или, если никого нет, обращает их к небесам, присовокупляя: «Ах, как он неосторожно водит…» Таким образом старуха надеется избежать обвинений в собственной недальновидности.