Убийство чёрными буквами - стр. 21

– Я пришел выразить свое сочувствие, – сказал Кинтайр. Он видел, что Коринна холодным взглядом зеленых глаз оценивающе смотрит на него, но ничего менее банального не смог придумать. – Я могу чем-нибудь помочь? Чем угодно?

– Вы очень добры, – сказал старший Ломбарди. Он налил порцию своего, очевидно, лучшего вина. – Все к нам очень добры.

– Знаете, какой была его квартира последние полгода, профессор? – спросила Мария. – Он никогда не приглашал нас к себе.

Могу себе представить, сухо подумал Кинтайр.

– Ничего необычного, – сказал он. – Как только смогу, привезу вам его личные вещи.

– Профессор, – сказал Ломбарди. Он очень медленно наклонился вперед. В его пальцах блеснули очки. – Вы хорошо знали моего сына. Как по-вашему, что с ним случилось?

– Я знаю только то, что сказали мне в полиции, – ответил Кинтайр.

Мария перекрестилась., и он не стал следить за ее движущимися губами: этот разговор его не касался.

– Моего сына убили, – сказал непонимающим голосом Ломбарди. – Почему его убили?

– Не знаю, – ответил Кинтайр. – Полиция установит.

Коринна встала и остановилась перед мужчинами. Она сделала один длинный шаг, особенно длинный из-за ее гнева. Оперлась руками о бедра и холодно сказала:

– Доктор Кинтайр, вы не наивны. Вы должны знать, что убийство – одно из самых безопасных преступлений. Какова вероятность, что полиция его раскроет, если полицейские говорят, что у них нет даже мотива?

Кинтайр не смог не ощетиниться немного. Она устала, у нее горе, но он ничего не сделал, чтобы заслужить такой тон. И он сказал:

– Если вы считаете, что-то знаете, мисс Ломбарди, вам следует обратиться к властям, а не ко мне.

– Я обратилась, – хрипло ответила она. – Они были очень вежливы с женщиной-истеричкой. Сказали, что обязательно проверят. А когда увидят, что у него есть алиби – а у него оно будет, – больше ничего делать не станут.

Мария встала.

– Коринна! – воскликнула она. – Basta, figliolassia![9]

Девушка высвободилась из рук матери.

– О, да, – сказала она. – Так было и в полиции. Со всеми. Не трогайте бедного калеку. Разве он недостаточно пострадал? Неужели не видите, что именно на это он и рассчитывает? Поэтому он и убил Брюса!

Открылась внутренняя дверь, и в комнату вошел мужчина. Лет тридцати, с сильным телом, которое чуть покрылось жиром. Приятная, хоть и мрачноватая внешность, темные вьющиеся волосы, беспокойные карие глаза, курносый нос и чуть обвислый подбородок. Черные обтягивающие брюки и белая рубашка, раскрытая на груди; в одной руке гитара в чехле.

– О, – сказал он. – Мне показалось, что кто-то пришел. Здравствуйте, доктор.