Убийство чёрными буквами - стр. 11
Потом, когда ужин завершали бренди и кофе, она сказала:
– Я все еще не уверена, любила ли я Брюса. Он мне всегда нравился. Думаю, я начинала его любить.
– Думаю, трудно было этого не сделать при таких обстоятельствах.
– Он был первым моим знакомым мужчиной, который, – она принялась загибать пальцы, – а) был интересен, а все солидные граждане Огайо казались неинтересными, по крайней мере мне; б) надежным, чего нельзя сказать обо всех этих представителях богемы …
– Прошу тебя. Называй меня как угодно, только не относи к богеме Беркли.
– Ты не в счет. В классификации ты один представляешь раздел. «Надежный» – неподходящее слово. Что я хотела сказать? Верный, постоянный, любящий. Думаю, это то, что нужно. Любящий – не себя, как большинство этих начинающих. Ты тоже что-то любишь, Боб, но я так и не могла понять, что именно. Разве что эту твою яхту? Брюс любил меня. Любил весь мир, но включая меня.
– Его можно было назвать нежным, – согласился Кинтайр. – В то же время он был мужчиной. За те годы, что мы знакомы, мы несколько раз отправлялись в трудные походы; потом, когда я заинтересовал его дзюдо, у него получалось очень хорошо. Во время этих развлечений ему не раз доставалось. Но он никогда не показывал, что ему больно.
– Наверно, ты считаешь это добродетелью, – сказала она.
Они остановились в холмах, города Восточного залива под ними как звездная галактика, а Сан-Франциско – целая вселенная в темноте. Кинтайр, смутно встревоженный, подумал, почему он сюда приехал.
– Что ты собираешься делать? – спросила она его.
– Я? Следующие несколько дней, ты имеешь в виду? О, заканчивать незаконченное в университете. Позвонить семье, очень давно никого из родственников не видел. А ты?
– Продолжу жить. Что еще остается?
– Не знаю, – беспомощно ответил он.
Она повернулась к нему и вцепилась пальцами в его пальто.
– Боб, не отвози меня домой, – прошептала она. – Не сегодня. Не оставляй меня одну.
– Что? Но…
– Знаю, знаю. Ты боишься, что я затяну тебя, тщеславный бабуин. Ради бога, позволь мне сегодня переночевать у тебя. Я не притронусь к волоску на твоей ханжеской голове, но не оставляй меня одну!
И впервые с того момента, как он к ней пришел, она заплакала.
Его разбудил телефон. Он повернулся, еще не придя в себя. Рядом спала женщина в его пижаме. Где он ее подобрал? Минутку. Марджери!
Она спала как ребенок, свернувшись клубком. Бледный утренний свет коснулся следов высохших слез у нее на щеке. Кинтайр помнил, как она цеплялась за него. Больше ничего не произошло, она могла быть его испуганной, детской…. Нет! Он изгнал эту мысль еще до того, как она сформировалась. Скажем только, что в эту ночь она была его другом и никем больше.