Убийственная страсть. Литературный детектив - стр. 31

– Преступление и наказание наоборот? – спросил Егор.

Идея, только что произнесённая вслух, ему понравилась. Он и сам не ведал, почему ему пришло в голову такое сравнение. Виталий, если и читал Достоевского, то не понял, о чем говорит его продвинутый товарищ. Но сделал вид, что не расслышал и поглощён своими мыслями и соображениями. Сколько может Егор умничать, подчеркивая, какая пропасть лежит между их гимназиями и средним образованием, где и закладывались основы тех самых образований. Академию они одну заканчивали, но там поздно было хватать какие-то общие знания, что было, с тем и остались, добрые молодцы.

Егор же думал о том, что возможно и сам Виталий положил глаз на какую-то старушку, потому и волком смотрит на него, как только услышал то, о чем он говорил. Поговорку, что на воре шапка горит, с его лучшим другом можно было толковать буквально. На нем она горела и горела, никак потухнуть не могла.

Но как бы они не злились, не подозревали друг друга, все равно было понятно, что им надо сдвинуться с мертвой точки и копать где-то в другом месте, так глядишь, и выкопают что-то стоящее, что поможет им сдать это дело – довести его до суда, и получить за него повышение в звании. А если не получить, то хотя бы неприятностей не огрести.

А что же тем временем происходило у наших подруг, которые имели к Андрею прямое отношение? Одна даже документально заверенную связь, пусть и довольно давнюю? До них руки следователей пока еще не дотянулись, но обязательно дотянутся. Если сами не захотят, то Порфирий им поможет.

Конечно, обе они – и Мила и Светлана, не могли не думать о том, что молодой, хотя и непутевый не состоявшийся профессор, декан, а то и ректор института был убит, и значит, ни одной его мечте не удастся осуществиться. И останется он теперь за чертой на тихом кладбище. А что удивительного, человек смертен, и часто он смертен внезапно, потому не может знать, что будет делать вечером. Опасной оказывается не только работа киллера, но и любая другая работа, где ты чего-то не даешь тем, кто от тебя зависит, или наоборот проявляешь явное насилие. Нам задурили голову Стокгольмским синдромом, уверили, что жертва может влюбиться в своего насильника, защищать его, а может и не влюбиться, желать только одного —отомстить, и вот тогда нож оказывается в один миг под рукой, а потом и в спине насильника ненароком.

Строки романа века органично вписались в полотно сибирского града, который по мнению некоторых безумцев, а может не таких и безумцев, должен был стать новой столицей многострадальной страны. Именно тут находили знаки солнца, которые в свое время помогли Ивану Калите и его потомкам сотворить Москву, давно уже ставшую адским местом для всего мира, а значит, надо искать что-то новое. Вот и в названии Омск были все буквы от прежней столицы, ее уже считали прежней те самые пророки, ну отслужила она свое, отработала, превратилась в настоящий ад, даже в 50 городов с уютным проживанием не вошла во всех новомодных топах. Вышла в тираж, одним словом.