Убить Марата. Дело Марии Шарлотты Корде - стр. 62
По обеим сторонам дороги тянулись живописные рощи, скрывающие за густой зеленью белые домики ферм и усадеб. На зелёных пригорках вращали ветрилами деревянные мельницы, вдоль селений тянулись яблоневые сады, – те самые благоуханные сады, за которые Нормандию прозывали «цветником Франции». В полях созревали пшеница и рожь, – в этом году крестьяне собрали неплохой урожай. Берега речушек и водоёмов были усыпаны деревенскими мальчишками: кто плескался в воде, кто загорал, кто ловил раков и угрей. В лесных зарослях мелькали белые платки и ивовые корзины – это сельские хозяюшки собирали землянику. То и дело встречались пасущиеся коровы, иногда целые стада, неспешно поедающие сочную траву на зелёных склонах холмов. Из-за этих-то стад парижские экономы, начисто лишённые поэтического воображения, назвали Нормандию «молочной фермой Франции».
В те времена в Нормандии ещё расстилались девственные леса. Хотя крестьяне уже начали их интенсивно вырубать, всё же дело это не достигло такого размаха, как в последующие времена. Поэтому в конце XVIII века леса занимали ещё значительную площадь. Между Воцелем и Мультом дорога проходила в густом буковом лесу, в котором ещё водились медведи. Деревья, стоявшие по обочинам дороги, соприкасались над нею ветвями и закрывали небо. По ту и другую сторону непроходимая чаща – надёжное убежище грозных шуанов и вообще всяких противников режима. Они могли укрываться там годами. Да что там годами, – десятилетиями!
Впрочем, долго любоваться девственной природой нашим путникам не довелось. Через пару льё на дороге поднялась густая пыль, летящая прямо в купе, так что пришлось опустить шторы на всех окнах. Но это было ещё полбеды. Едва миновали деревушку Ро, первый населённый пункт на пути в Париж, как началась невероятная тряска. Колёса дилижанса то и дело попадали в ухабы и рытвины, оси скрежетали, кучер хлопал бичом, страшно ругался на лошадей, будто бы это они, несчастные, были во всём повинны. Пассажиры качались из стороны в сторону, подпрыгивали на лавках, стукались друг о друга лбами и ловили падающие предметы. Фалезец Жервилье открыл было какую-то книжицу, но не смог прочесть и десяти страниц.
– Ужасные всё-таки у нас дороги, – молвил он, обращаясь к окружающим. – Как тут ездят? Больше трёх часов я этой пытки не выдержу. А ведь это не какая-нибудь осёлочная тропа, это «саквояжный» тракт!
– До Лизьё даже не думайте расслабляться, – посоветовал бродяга Флоримон. – Будьте готовы ко всему. Легче одолеть кручи, ведущие в Чистилище, нежели дорогу из Кана в Лизьё. Когда едешь здесь, всякий раз обязательно что-нибудь случится: то лопнет рессора, то отвалится колесо, то экипаж угодит в какой-нибудь овраг, из которого невозможно выбраться.