Убить Герострата - стр. 42
Андрей зашел в обменник, и мы влились в толпу, которая хищно оглядывала бесконечные палатки. Сначала купили дорожную сумку. Потом одели Корнилова. Вернее, он сам оделся, игнорируя мои робкие предложения и замечания. На мой взгляд, рубашки можно было купить не такие пестрые и яркие, а джинсы - чуть посвободнее, на сторожевых харчах он малость отъелся, заживотел. У Михрютки в последние годы тоже брюшко выросло, как он говорил, не от пива, а для пива.
Странно, после развода прошло три года, а я довольно часто вспоминала Мишку. Не с какими-то чувствами, а просто как мы жили, что он говорил, как себя вел. Ничего недоброго у меня к нему не осталось, а за хорошее - наоборот, благодарность.
Наконец Корнилов накидал в сумку разноцветного ширпотреба долларов на триста и вспомнил обо мне.
- Ну, теперь ты. На, - он протянул мне несколько купюр, - покупай себе трусишки, штанишки, что там еще надо.
- Да, много можно купить на четыреста рублей, - возмутилась я. - Только что трусишки. Может, еще лифчик из парашюта.
- Ты не поняла, - начал втолковывать мне Герострат, прямо как умственно отсталому ребенку. - Это тебе на... тампаксы. За все остальное я заплачу сам.
Вот так вот! Господи, спасибо, что он на мне не женился. Да я бы ему чеки из булочной приносила на контроль. Мишка деньги кидал в тумбочку и никогда не интересовался, на что они ушли. Впрочем, я и не злоупотребляла.
Каждую тряпку, на которую я бросала взгляд, Корнилов долго и нудно критиковал: не тот цвет, не тот фасон, не то качество, а «в этих шортах у тебя будет слишком толстая задница». В конце концов я озверела и накупила первого попавшегося барахла, лишь бы побыстрее закончить. Тем более солнце припекало все сильнее, и я в шерстяных брюках и водолазке совершенно запарилась.
Наконец, мне удалось добраться до кабинки для переодевания и снять грязные потные тряпки. Серые, слегка мятые бермуды и бледно-сиреневая футболка гадко пахли новым текстилем. Я всегда неловко себя чувствовала в новой одежде. Но что делать с грязным? Такой был хороший костюмчик, да и водолазка ничего. Может, оставить, сложить в пакет, взять с собой?
Алла, да ты совсем рехнулась? Не до грязного белья сейчас. Права была бабушка, когда говорила, что нельзя любить что-то слишком сильно, иначе непременно потеряешь.
Когда я вышла, Корнилов критически меня осмотрел, сморщил нос и махнул рукой.
- Ладно, - вздохнул он. - Слушай сюда. Сейчас едем в гостиницу. Не в «Асторию», а в очень даже мерзкую гостиницу. Просто дыру. Там снимают номера, чтобы потрахаться. Проститутки клиентов приводят. Поживем пару дней, а там видно будет.