Убить Герострата - стр. 40
- Ну и что дальше? - поинтересовалась я. - Есть идеи?
- Ну, в общем и в целом... для начала нужно дождаться утра.
- Разумно, - кивнула я. - Это все?
- Аля, оставь свою идиотскую иронию при себе, - окрысился Герострат. - Если бы я сказал, что для начала надо прибарахлиться, ты бы с той же самой идиотской ухмылочкой спросила: «Что, прям щас?». Скажешь нет?
Я предпочла промолчать. Тем более видок у нас после всех лазаний, ползаний и паданий был, просто скажем, аховский. Одним словом, бомжары. Спать мы тоже улеглись, как бомжи - на лавке. Хотели валетом, но Корнилов заявил, что я, видно, во что-то вляпалась и от моих кроссовок воняет. Впрочем, его ботинки тоже пахли не розами. В результате я осталась на лавке, а Герострат устроился на сломанном лежаке.
Было холодно и жестко. Вдвоем, наверно, было бы мягче и теплее. Но вот только этого еще и не хватало для полного счастья.
Когда ночью в Верхнем тупике с потолка мне на голову падали тараканы размером с яблоко, я думала, что хуже быть уже не может. Вот в этом и есть отличие оптимиста от пессимиста. Пессимист говорит: «Ну, хуже уже не бывает». А оптимист возражает радостно: «Нет, бывает, бывает!»
11. Глава 11
Отряхнувшись кое-как и пригладившись, мы хотели сразу отправиться на вещевой рынок, но сообразили, что еще слишком рано. Пляжные сборщики бутылок косились на нас как на конкурентов. Корнилов сбегал к ларькам у метро, купил кое-какой еды и даже мерзкий кофе в пластиковых стаканах.
Шишка почти прошла, а вот губу саднило. Я спустилась к озеру и попыталась рассмотреть свое отражение, но дул ветер, и вода шла рябью.
- Андрей, как я выгляжу?
- Помнишь, была такая сказка, там колдун обещал девчонке сделать что-то, если она не будет месяц смотреться в зеркало?
- Не помню. И что?
- Я тоже не помню, чем все кончилось, но вместо зеркала у нее был мальчик Петя. Он ей говорил, что с ней не так. Ну там нос грязный или бант съехал.
- У меня что, нос грязный? Или бант сполз?
- Ой, Алька, не заводись. Не с той ноги встала?
Интересно, как можно встать с грязной лавки с той ноги? И с чего это он такой сегодня подозрительно благодушный?
- У тебя все нормально. И нос чистый, и бант на месте. Правда, губа подгуляла. И растрепалась немного. Хочешь, я тебя причешу?
У меня просто язык отнялся. Да если бы он раньше такое сказал... Точно разрыв сердца приключился бы.
- Чем, интересно, ты меня причешешь? - спросила я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более равнодушно. - Пятерней?
Сколько я его знала, Корнилов страшно не любил причесываться и никогда не носил с собой расческу. Стрижка у него была традиционно короткая, волосы не так чтобы очень густые, но вечно торчали во все стороны.