У самого Черного моря - стр. 4
– Значит, за славянский Новый Год?
– За него, – закрыв глаза, Петр Романович мелкими глотками выцедил свою порцию. Мне ничего другого не оставалось, как последовать его примеру.
– Мда… – Он шумно выдохнул. – Жизнь, Кирилл, сплошь и рядом оказывается хитрее нас. Мы не люди, – всего-навсего марионетки. Клоуны, изображающие царей природы. Самые прозорливые видят ниточки, что уходят вниз и вверх, большинство же и впрямь полагает, что они кузнецы своего счастья. – Петр Романович дребезжаще рассмеялся. – Дурачье! Великовозрастные дитяти, так и не расставшиеся с младенческими подгузниками. Хотя… В сущности это все пустяки. Так сказать, – проходное настроение. Сейчас ты мне ответишь на другое. Ответишь откровенно, без фривольностей.
– Я вас слушаю.
– Так вот… Ты видел мою дочь, разговаривал с ней, и теперь я хочу знать, что ты о ней думаешь?
Прикусив губу, я рассеянно покрутил стакан в пальцах. Странное дело! То, о чем я не решался рассказать Вараксину с Джоном, теперь пытался вытянуть из меня этот монстр. Наверное, я мог бы сказать ему правду, но знал ли я сам эту правду? Представлял ли хотя бы в общих чертах? Нет, конечно. Как известно, правду – и одну только правду – знают идиоты. Я себя таковым не считал.
– Она… Она показалась мне хорошей девушкой.
– Хорошей!.. – передразнил Петр Романович и сморщился. – Ой, мудришь, парень! Помнится, когда ты навернул мне коленом в пах, ты изъяснялся более прямо. Или уже забыл? – темные его глаза глянули тяжело и жутко. – Жаль. А я вот твои слова хорошо запомнил. Как знать, возможно, они и сохранили вашей компании жизнь.
Подняв голову, я напряженно ждал продолжения.
– Видишь ли, Кирилл, сейчас я скажу тебе то, чего, наверное, говорить бы не следовало. Я не знаю еще многого, но скорее всего моя глупышка в тебя, идиота, влюбилась. Серьезно или нет, один Бог ведает, но только поэтому ты сейчас и живой.
Я опустил глаза. Фразы Петра Романовича шли в обход моего сознания. Я верил ему и не верил. Что бы он ни говорил, у этого человека на все имелся свой особый расчет. Видеть в нем отца, пекущегося о благе своей дочери, я был просто не в состоянии.
– К сожалению, она во многом похожа на свою мать, – продолжал мой собеседник. – Такая же доверчивая и беспомощная. И я знаю наверняка, что без моей поддержки Алиса пропадет. Ей очень не достает современных качеств. Волчьих качеств. Значит, вывод простейший: я буду ей помогать чем только могу. Если ей понадобятся лучшие врачи России, я приволоку их к ней за шиворот, если она попросит, чтобы рядом был кто-то другой, я выполню и эту просьбу. Вот тебе и весь мой сказ.