У пещер «Богом зданных». Псково-Печерские подвижники благочестия XX века - стр. 8

Раз зашел он ко мне в келью… <…>

– Скажите, брат Сергий, – спросил я послушника, – как Вы осваиваетесь с новым положением? [Сергей Миронович Пауль незадолго перед этим поступил послушнимком в Псково-Печерскую обитель.]

– Очень хорошо, лучше, чем в Сербии, где было много русских интеллигентов. Без них лучше.

– Почему?

– Да потому, что простые люди, как здесь, цельнее, а интеллигенты от одного берега отстали, а к другому не пристали – и маются: старую, цельную, прадедовскую веру они потеряли, а вульгарного атеизма, хамства и разнузданности переварить тоже не могут. Хромают на обе ноги. Здесь только Настоятель да еще один иеродиакон из образованных, а все прочие – простецы, сиречь мужики. Когда я сюда пришел, Старец мой, монастырский духовник, отец Василий [в книге опечатка – должно быть «отец Вассиан»]мне и говорит: «Вот, Сергей Миронович, Вы пришли в монастырь. В Сербии уже в монастыре жили, знаете, что за жизнь. Преосвященный Феофан Затворник мудро писал, если уж монастырь – так на одиночество, церковь да келья; молись и трудись – и все. Сиди в келье, она тебя всему научит. А если будешь пускаться в беседы с братьей, то всего наслушаешься и не только из монастыря можешь уйти, но и веру потерять, удивляясь, как люди столько лет в Обители прожили, а полны пустоты, зависти, чванства и т. п. Вот ты научен молитве Иисусовой, в ней подвизайся, а за советом о ней обращайся к отцу Аркадию: он много о ней знает». Вот я так и живу, и отказываюсь ходить на беседы и разговоры, за что меня даже гордым считают.

– А скажите, Сергей Миронович, весьма ли полезна молитва Иисусова?

– Очень, только нужно проходить ее в духе кротости, а иначе легко впасть в духовную прелесть и возомнить о себе недолжное. <…> Лучший путь, о котором говорится в Евангелии: «Познайте истину, и истина сделает вас свободными».

– Значит, Вы пришли в монастырь познать истину?

– Монастырь, Сергей Николаевич, есть школа духовная… но это не есть школа формального исследования, как семинария, а духовного опыта.

– А найдете ли Вы искомое?

– А это Старцу лучше знать. Я хотел бы остаться здесь, но если Старец пошлет в мир, то пойду…»[8]

С жизнью отца Симеона в 1930-е годы нас знакомят краткие воспоминания схимника Феодора (Иртеля), бывшего валаамского послушника, который записал их (на основе нескольких встреч со старцем) гораздо позднее, уже в 1973 году, в США.

Жил он в келье Печерского монастыря – 20 ступеней под землей[9]. Это была келья очередного духовника братии.

«Не зашибись-то головою», – говорил он откуда-то из-под земли, когда я, постучав с молитвой Иисусовой в наружную дверь, спускался к нему на исповедь. Он встречал с тонкой восковой свечечкой в руке, садился со мной у угла покрытого темной скатертью стола. На стене висела большая икона-картина Воскресения Христова – с припавшей к ногам Воскресшего святой Марией Магдалиной.