У беды глаза зелёные. Том 2 - стр. 23
— Значит, Колин и Айканар — это её якоря?
— Скорее всего, — подтвердила мать, а принцесса закусила губы, стараясь не показывать матери, как они задрожали.
Девушка поняла, что так понравившийся ей молодой человек, скорее всего влюблён в Хранителя, то есть в её сестру. Было больно, очень больно понимать это. Ольма раньше никогда не влюблялась. Она даже и сейчас ещё не понимала сама, что это её первое настоящее чувство. Принцесса опустила глаза, всем своим видом показывая, что очень внимательно слушает мать, но мысли её были далеки, витая вокруг нового знакомого. А мать выговаривала своей дочери:
— Ольма, прислуга донесла мне, что ты опять ведёшь себя, как маленький взбалмошный ребёнок. Ты, наконец, должна понять, что такое поведение не приемлемо для принцессы, — под гнётом справедливых слов голова дочери опускалась всё ниже и ниже. — Пойми, следует вести себя пристойно, ты уже давно взрослая девушка. Вот встретишь того, кто украдёт твоё сердце, а он посмотрит на твои детские проказы и отвернётся от тебя. Ты же не хочешь этого?
Мать попыталась ладонью приподнять лицо дочери за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза, но Ольма упрямо тряхнула головой, стараясь не глядеть на женщину. Сильвея уже собиралась приласкать её, когда вбежавшая горничная, затараторила:
— Ваше Величество, вы просили сообщить, когда Хранитель проснётся. Она проснулась и Колин уже у неё!
Женщина, моментально забыв о разговоре, подхватилась и побежала к северному крылу. Она не заметила, как у дочери на опущенных ресницах сверкнули слёзы. Весёлые пузырьки, взрывающиеся в голове у Ольмы и заставляющие её сегодня совершить все безобразия, пропали, оставив после себя боль и горечь потери чего-то волшебного, светлого и радостного. Достав из кармана флакон с успокоительным, девушка откупорила его и вдохнула цветочный аромат. Боль отпустила, оставляя после себя пустоту.
Её знакомый хотел видеть Хранителя? Что ж, надо его позвать, решила она и направилась в библиотеку, сокращая дорогу портальными переходами.
***
Колин после “допроса с пристрастием” у императрицы направился к Вире. Его немного колотило от всех вопросов, которые на него вывалила мать Хранительницы. Ему срочно требовалось успокоиться, а это у него получалось только рядом с Виорелой. Дверь в её палату оказалась заблокирована. Тихо матерясь сквозь зубы, парень взламывал защитный купол, когда из комнаты по соседству в коридор выглянул заспанный и взъерошенный императорский целитель.
— Ты чего это удумал? — шикнул он на Колина, который не обращал на него внимания и продолжал начатое. — Ну-ка иди отсюда! Девочка спит, не мешай ей, да и сам отдохни! — видя, что его добрые слова не возымели успеха, Филиор Ости недовольно выбрался из своей тёплой норки. — Кому сказано: иди отсюда, а то сейчас стражу позову! — начал закипать мужчина.