Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - стр. 25
Все собравшиеся засмеялись, но хозяйка дома прервала его и сказала:
– Погладь свою голову в знак радости, что она остается при тебе, и ступай!
Но носильщик сказал:
– Нельзя ли мне, о госпожа, остаться и послушать рассказы других?
– Оставайся, – разрешила хозяйка дома. Она повернулась к трем дервишам и сказала: – Теперь послушаем ваши рассказы. Вы, трое, решите между собой, кто будет говорить первым.
Дервиши испуганно переглянулись, словно требование рассказать о своей жизни страшило их не меньше, чем близкая казнь. Через некоторое время один из них, потрепанный жизнью более других, тихо начал свой рассказ.
Первый дервиш
О, госпожа, я стою перед тобой, чтобы рассказать свою историю о том, как я стал дервишем с одним глазом.
Меня зовут Азиз, родился я сыном одного из богатейших купцов Персии. У меня была любимая двоюродная сестра по имени Азиза, и мы вместе играли каждый день. Обычно ладили, иногда ссорились, но любили друг друга всей душой. Отцы договорились поженить нас, как только мы достигнем совершеннолетия. Но затем смерть унесла и мать Азизы, и отца, и девушка стала жить в нашем доме. Нас с ней не разделяли – все у нас было общее, даже постель, и, когда мы достигли совершеннолетия, отец решил, что настало время составить брачный договор, и начались приготовления к свадьбе. Слуги до блеска натерли мраморные полы в доме, разложили новые ковры, украсили стены парчой и приготовили для пира наилучшие яства и сладости.
В назначенный день мать послала меня в хамам, там после мытья мне размяли все тело и натерли амброй и мускусом, нарядили в лучшую одежду, а затем обрызгали благовониями. Я вышел из бани и направился домой, но, проходя мимо переулка, в котором жил мой друг, решил постучаться к нему и пригласить на свадьбу. Мать друга моего сказала, что он скоро должен прийти, и попросила подождать его. Чтобы скоротать время, я погулял по переулку и заметил, что каждый прохожий принюхивается к приятному аромату, который исходит от моих одежд. Я нашел скамейку и, прежде чем присесть, расстелил на ней носовой платок, чтобы не запачкать новую одежду и этим не расстроить мою мать.
Но вдруг с неба на меня, порхая, словно бабочка, слетел белый платочек. Я поймал его – он был невесомый, как ветерок. Я поднял голову, чтобы увидеть, кто уронил платок, и увидел у окна женщину. Она была так красива, что могла бы сказать луне: «Спускайся с небес, ибо я прекраснее тебя». Она улыбнулась, и я улыбнулся в ответ, и тогда она сунула палец в рот, а затем приложила средний палец к указательному, спрятала оба между грудями, а затем исчезла из виду. С бьющимся сердцем я ждал, когда она появится снова. Никогда еще не испытывал я такого смятения чувств! Я опустил глаза на платок и увидел, что он завязан узлом. Когда я развязал его, на колени мне выпал клочок бумаги, на котором были написаны такие строки: