Тысяча и одна ночь. Том II - стр. 24
И Хасан рассказал ему о том, что случилось, с начала до конца; и повар сказал: «О господин мой Бедр-ад-дин, знай, что это удивительное дело и диковинный рассказ. Но скрывай, дитя мое, что с тобою было, пока Аллах не пошлет тебе облегчения; живи со мною в этом месте: у меня нет ребенка, и я сделаю тебя своим сыном». – «Хорошо, дядюшка», – сказал Бедр-ад-дин. И тогда повар пошел на рынок и накупил Бедр-ад-дину роскошных платьев и одел его в них, а потом он отправился с ним к кади[10] и объявил, что Бедр-ад-дин его сын. И Бедр-ад-дин Хасан сделался известен в городе Дамаске как сын повара и стал сидеть у него в лавке и получал деньги, и положение его у повара таким образом упрочилось.
Вот что было с Бедр-ад-дином Хасаном и произошло с ним. Что же касается Ситт-аль-Хусн, дочери его дяди, то, когда взошла заря, она проснулась и не нашла подле себя Бедр-ад-дина Хасана. Она подумала, что он пошел за нуждой, и просидела, ожидая его, некоторое время; и вдруг вошел ее отец, озабоченный тем, что случилось с ним из-за султана, – как тот насильно заставил его выдать дочь за своего слугу, за какой-то горбатый обломок конюха. И он говорил про себя: «Я убью мою дочь, если она дала этому проклятому овладеть собою!»
И, дойдя до ее ложа, он остановился и сказал: «Ситт-аль-Хусн!» И она ответила: «Я здесь, к твоим услугам, о господин мой!» – и вышла, раскачиваясь от радости, и поцеловала перед ним землю, и ее лицо стало еще светлее и красивее, так как она обнимала того газеленка.
И, увидев, что она в таком состоянии, ее отец сказал ей: «О проклятая, ты радуешься этому конюху!» И она улыбнулась, услышав слова своего отца, и ответила: «Ради Аллаха, довольно того, что вчера случилось! Люди смеялись надо мной и корили меня этим конюхом, не стоящим обрезка ногтя моего мужа. Клянусь Аллахом, я в жизни не знала ночи лучше вчерашней! Не смейся же надо мной и не напоминай мне про этого горбуна».
Услышав ее слова, отец ее исполнился гнева, и глаза его посинели, и он воскликнул: «Горе тебе, что это за слова ты говоришь! Конюх-горбун ночевал с тобою?» Но Ситт-аль-Хасан сказала: «Заклинаю тебя Аллахом, не поминай мне его, да проклянет Аллах его отца, и не строй шуток! Конюха только наняли за десять динаров, и он взял свою плату и ушел, а я зашла за полог и увидела моего мужа, который сидел там, а раньше меня открывали для него певицы, и он оделял всех червонным золотом, так что обогатил бывших здесь бедняков. И я проспала ночь в объятиях моего мужа, ласкового нравом, обладателя черных глаз и сходящихся бровей».