Размер шрифта

Тысяча и одна ночь - стр. 72

Потом он послал на корабль гонца и с ним мула, одежду и музыку, и сказал: «Непременно наденьте на него эту одежду, посадите его на мула и доставьте его с корабля!» И они пришли на корабль и взяли меня у капитана и, надев на меня одежду, посадили меня на мула, и люди оторопели, и город перевернулся из-за меня вверх дном, и все стали на меня смотреть.

И когда меня привели к царю и он меня встретил, я поцеловал трижды землю меж его рук, а потом он приказал мне сесть, и я присел на колени, и все присутствующие люди удивились моей вежливости, и больше всех изумился царь. Потом царь приказал народу уйти, и все удалились, и остался только я, его величество царь, евнухи и маленький невольник. И царь приказал, и подали скатерть кушаний, и на ней было все, что скачет, летает и спаривается в гнёздах: куропатки, перепёлки и прочие виды птиц. И царь сделал мне знак, чтобы я ел с ним, и я поднялся и поцеловал перед ним землю, а потом я сел и принялся есть, и затем скатерть убрали, и я семь раз вымыл руки и, взяв чернильницу и калам, написал такие стихи:

Постой хоть недолго ты у табора мисок,

И плачь об утрате ты жаркого и дичи.

Поплачь, о ката, со мной, – о них вечно плачу я –

О жареных курочках с размолотым мясом!

О горесть души моей о двух рыбных кушаньях!

Я ел на лепёшке их из плотного теста.

Аллаха достоин вид жаркого! Прекрасен он,

Когда обмакнёшь ты жир в разбавленный уксус.

Коль голод трясёт меня, всегда поглощаю я

С почтеньем пирог мясной – изделье искусных

Когда развлекаюсь я и ем, я смущён всегда

Убранством и сменами столов и посуды.

Терпенье, душа! Судьба приносит диковины,

И если стеснит она, то даст облегченье.

Потом я поднялся и сел поодаль, и царь посмотрел на то, что я написал, и, прочтя это, удивился и воскликнул; «О диво! Это обезьяна, и у неё такое красноречие и почерк! Клянусь Аллахом, это самое диковинное диво!» Затем царю подали особый напиток в стеклянном сосуде, и царь выпил и протянул мне, и я поцеловал землю и выпил и написал на сосуде:

Был огнями сжигаем я на допросе,

Но в несчастье нашли меня терпеливым.

Потому-то всегда в руках меня носят

И прекрасных уста меня лобызают.

И ещё:

Похищает свет утра мрак, дай же выпить

Мне напитка, что ум людей отнимает.

Я не знаю – так ясен он и прозрачен, –

Он ли в кубке, иль кубок в нем пребывает.

И царь прочитал стихи и вздохнул и воскликнул: «Если б подобная образованность была у человека, он бы наверное превзошёл людей своего века и времени!» Потом он пододвинул ко мне шахматную доску и спросил: «Не хочешь ли сыграть со мной?» И я сделал головой знак: «Да», – и, подойдя, расставил шахматы и сыграл с царём два раза и победил его, и ум царя смутился. А потом я взял чернильницу и калам и написал на доске такое двустишие:

Страница 72

На следующую страницу