Тысяча и одна ночь - стр. 442
И она пошла, а царевич за нею, и достигла тех дверей, у которых сидел старший евнух. И евнух увидел со старухой Тадж-аль-Мулука в образе невольницы и спросил её: «Что это за невольница с тобою?» – «Это невольница, про которую Ситт Дунья слышала, что она знает всякую работу, и царевна хочет купить её», – отвечала старуха. Но евнух воскликнул: «Я не знаю ни невольницы, ни кого другого, и никто не войдёт раньше, чем я обыщу его, как велел мне царь…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Когда же настала сто тридцать девяя ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что евнух сказал старухе: «Я не знаю ни невольницы, ни кого другого, и никто не войдёт раньше, чем я обыщу его, как велел мне царь». И старуха воскликнула с гневным видом: «Я знаю, что ты умный и воспитанный, а если ты теперь переменился, я сообщу царевне, что ты не пускал её невольницу». И потом она крикнула Тадж-аль-Мулуку: «Проходи, девушка!» И царевич прошёл внутрь прохода, как она ему велела, а евнух промолчал и ничего не сказал.
А затем Тадж-аль-Мулук отсчитал пять дверей и, войдя в шестую, увидел Ситт Дунья, которая стояла и ждала его. И царевна, увидев Тадж-аль-Мулука, узнала его и прижала юношу к груди, и он прижал её к своей груди, а потом к ним вошла старуха и нашла способ отослать невольниц, боясь срама. «Будь ты привратницей», – сказала Ситт Дунья старухе, и потом она уединилась с Тадж-аль-Мулуком, и они, не переставая, обнимались, прижимались и сплетали ноги с ногами до самой зари. А когда приблизилось утро, Ситт Дунья вышла и заперла за собою дверь, а сама вошла в другую комнату и села там, как всегда. И невольницы пришли к ней, и она исполнила их просьбы и поговорила с ними, а потом сказала им: «Выйдите теперь от меня – я хочу развлечься одна». И невольницы вышли, а царевна пошла к Тадж-аль-Мулуку, а после пришла к ним старуха с кое-какой едой, и они поели и ласкались до самой зари, а старуха заперла к ним дверь, как и в первый день, и они не прекращали этого в течение месяца.
Вот что было с Тадж-аль-Мулуком и Ситт Дунья. Что же касается везиря и Азиза, то, когда Тадж-аль-Мулук отправился во дворец царской дочери и провёл там столько времени, они поняли, что он не выйдет оттуда и погибнет несомненно. «О родитель мой, что ты будешь делать?» – спросил Азиз везиря, и тот сказал: «О дитя моё, это дело трудное, и если мы не воротимся к его отцу и не уведомим его об этом, он будет упрекать нас».
И они в тот же час и минуту собрались и направились к Земной земле и стране Двух Столбов, где была столица царя Сулейман-шаха, и пересекали долины ночью и днём, пока не вошли к царю Сулейман-шаху и не рассказали ему, что случилось с его сыном: с тех пор, как он вошёл в замок царской дочери, они не имели вестей о нем. И тогда перед царём предстал судный день и его охватило сильное раскаяние, и он велел кликнуть в своём царстве клич о войне, и войска выступили в окрестности города, и для них поставили палатки, и царь сидел в своём шатре, пока войска не собрались со всех областей. А подданные любили его за великую справедливость и милости, и он выступил во главе войска, которое застлало горизонт, и отправился на поиски своего сына Тадж-аль-Мулука.