Тяжесть тени - стр. 4
– Женитесь, – посоветовала Леночка.
– Женитьба неизбежна как крах капитализма, – заученно ответил капитан. – Но меня замуж не берут. Что-то меня служба излишне увлекает! Мне в характеристике написали, когда чуть за превышение не уволили, «Вносит излишнюю эмоциональность в уставные отношения» – Лицо я одному персонажу набил – товарищу по работе.
– Не кокетничайте, – сказала Леночка. – За вами слава супер профессионала. Вы прозвище свое знаете? «Волкодав». Что – случайность?
– У моего деда был котенок – «Лазер» – лазал везде и щенок «Лайнер»…Так что кличка не всегда отражает…
– Согласна.У вас фамилия не отражает – Лиховидов. Вид у вас совершенно не лихой, хотя потуги некоторые заметны.
Вот тут как раз наоборот. Фамилия профессиональная. Самая милицейская. Лихо -беда. Тот, кто видит беду. Что у нас кроме беды в работе есть? Как у сапожника шило. А может, вообще, «приносящий беду». «Лыхо веде».
– Ну, беду –то вы себе с вашей Каргиной обеспечили… Надо же было в помощники напроситься. Она теперь с вас не слезет.
– Ничего! Бог не без милости, казак не без счастья!
– Как мальчишка, честное слово. У меня брат все в индейцев играл, а вы в казаков своих.
– Если бы вы знали, как вы правы, – неожиданно грустно сказал капитан, и Леночке вдруг стало его жалко.
– Да ладно вам, – сказала она примирительно, – ешьте вы ,наконец. Вы же есть хотите.
– Очень, – признался капитан. – Только вы не отставайте. Есть такая команда: «Делай как я».
– Слушаюсь. – засмеялась Леночка , – Только у меня как у вас не получиться.
Капитан ел, как все что делал, азартно, быстро и аккуратно. Леночка отметила, что в нем не было и тени рисовки или вымученной воспитанности. Вилку и нож он держал, как положено, по правилам, но видно было, что только так ему и удобно. Именно так, как старательно учили Леночку в детстве.
– Кто вас учил этикету?
– Чему? – поперхнулся капитан.
– Вы – естественный человек. Хомо натуралис. Или это врожденный аристократизм?
– Это когда я сыт, а когда голоден – треглодит, питекантроп, а сегодня вообще двадцатипятикантроп.
– Вы – болтун. Нет, чтобы поинтересничать, даме голову заморочить, томность напустить.
– Не могу! – признался Лиховидов – Я в момент принятия пищи оживляюсь очень. И предуведомляю, если у меня в глазах томность – значит, есть хочу – умираю!
Затем были кофе и мороженое, пока в опустевшем зале этого пункта питания звучно и традиционно именуемого Кафе «Уют», не появились две тетки в черных халатах и не начали, крикливо переговариваясь, с грохотом громоздить перевернутые стулья на столы, разливать воду из ведер и шлепать швабрами. На полутемной эстраде, где барабаны и окна отражались в полированном боку рояля, появился парень в бобочке и бабочке и стал ковыряться во внутренностях акустической системы. В стеклянных дверях стал насмерть ветеран-гардеробщик, а теперь еще и швейцар, и голосом, которым когда –то водил в атаку батальоны, возгласил: