Размер шрифта
-
+
Ты выбрал путь… Рубеж 55 - стр. 7
Всегда в его глазах, до этих дней.
И звёзды на погонах и мундирах
Его ведут по жизни столько лет,
Тепло учителей и командиров
Как наставленье, чтоб найти ответ
На те вопросы, что всегда тревожат,
Что нам порой покоя не дают,
Но ты в пути, и первый бой уж прожит
Границей страха в несколько минут.
Всё тяжелее китель и погоны,
Всё больше седины в твоих висках.
Афганские обманчивые склоны
И пик Пекту в заснеженных горах.
В служебных буднях и в зените славы
Не иссякают мудрость, долг и честь,
И в поколениях, словно в волнах лавы,
Учеников твоих уже не счесть.
Всегда подтянутый, радушный и спокойный,
Общительный, корректный, но не броский.
Чекистской славы генерал достойный,
Ведь это наш Владимир Филипповский!!!
Былые сны,
или последняя командировка
Когда мне в жизни что-то непонятно,
Когда щемит под сердцем и тревога
Скользит змеёй и шепчется невнятно,
Вдруг вспоминается судьбы моей дорога.
Былые годы, люди, имена, столетья,
Мысли, подлости и честь…
Как средоточие порыва в лихолетье,
Где доблесть и жестокость не расчесть.
Проходит время, словно лёгкий пар,
Струящийся сквозь пальцы невесомо,
И жизнью нам вручённый свыше дар
Ведёт по жизни, словно сам ведомый.
Проклятья, страсти, чувства и долги,
Любовь и ложь, предательство и чудо,
Уж коли можешь – просто помоги,
А не цеди монеты, как Иуда.
Когда-то мир способен был решить,
Что может быть ужаснее паденья,
Прервать или оставить жизни нить,
Но смерть прошла, как будто приведенье.
И, сидя в самолёте у окна,
Я впитываю музыки настрой,
Наш вижу дом – ты в комнате одна,
И явь смешалась с сонной тишиной.
Потоки чувств моих, величие греха,
Любви стремление, и совести порыв,
И оголённый нерв, как нить стиха,
А выстрел в спину – поминальный взрыв.
Бросает жизнь порой из края в край,
Где доверять могу я лишь себе,
Но я не обменяю ад на рай,
Ведь каждый раз из ада мчусь к тебе.
Всё было в этой жизни много раз:
Предательство, и гнев, и жажда мести,
Но в жизни есть огонь любимых глаз,
И это значит, что мы снова вместе.
Отповедь
Прости, майор, за матюги,
Прости за грубость без отваги,
Не я в Сантьяго «утюги»
Гонял, как ручку по бумаге,
И у Ортеги допоздна
Я не учил латинос мести,
Но водку русскую до дна
Я трижды пил на лобном месте.
И три тюрьмы успел познать,
Пока дошёл до юга Крыма,
И ковыряли – вашу мать! —
Меня не раз, и били мимо.
Когда-то тридцать шесть часов
Мне оставалось жить всего-то,
Когда-то камеры засов
Мог довести меня до рвоты,
А ты всё думаешь, когда
Тебе дадут медаль с отставкой,
Но жизнь, как каторгу труда,
Не совместят тебе со ставкой.
И скрытный член Политбюро
Не будет говорить: «Обязан!»,
Страница 7