Ты внутри меня - стр. 12
Не знаю, сколько я так провела в туалете, пока не пришла в себя. По ощущениям минут пятнадцать. Когда я открыла дверь туалета, не услышала плач дочери. Хоть одна радостная новость!
А потом я услышала и увидела то, что повергло меня в еще больший шок.
На коленях бывшего мужа скакали Оливка и его сын, они пищали, закатываясь от смеха, дергая в разные стороны его волосы. Он умудрялся удерживать обоих детей и смеялся вместе с ними.
Я думала, что всю самую большую боль я уже отхапала в своей жизни. Но нет. Благодаря ему, она разрасталась во мне новыми пульсирующими сгустками.
– Если вы еще раз, без моего ведома, хоть на секунду дадите мою дочь постороннему человеку, я уволю вас и дам такие рекомендации, что ни одна семья не захочет иметь с вами дело, – я оторвала от него протестующую дочь и, едва сдерживаясь, чтобы не орать на весь самолет, отчитала няню с расширенными от моего грозного вида глазами. – Я ясно выразилась?!
– Д-да, Аделина Игоревна, простите, мы дали Оливии лекарство и она сама прыгнула на руки к Максиму (она его еще и по имени называет?!), а п-потом вместе с мальчиком начала играть. Я не думала, что вы будете п-против, – она, заикаясь, дрожащим голосом объяснялась. Но мне было плевать!
Он не имел права прикасаться к моему ребенку! Он ни на что больше не имел права! Будь моя воля, я бы остановила самолет в ближайшем аэропорту и купила билет на первый же рейс домой.
– Аделина, – мама Макса пыталась тоже что-то вставить, но я не слушала, в моих ушах до сих пор звенел счастливый смех и визг моей дочери, обращенный к человеку, которого я ненавидела с каждой секундой все больше. Мое материнское сердце разрывалось. Этот ребенок мог быть нашим, если бы наши отношения не оказались большим мыльным пузырем, который, достигнув своего максимального размера, безжалостно лопнул.
Мне удалось утихомирить Лив и я аккуратно, стараясь не потревожить малышку, устроилась на кресле. Няня суетливо помогла установить его в лежачий режим. Меня всё ещё трясло внутри, но бессонные ночи дали о себе знать. Я задремала и проснулась от вошканья дочки, которая скидывала с нас плед, накинутый няней, пока мы спали.
– Спасибо за одеяло, – я хоть и смягчила тон, но нисколько не жалела, что сделала ей выговор. Только мать имеет право разрешать кому-то или не разрешать брать ее ребенка на руки. Она смущенно потупила взгляд, видимо, до сих пор переживала из-за недавней неприятной ситуации. – Попробуете взять Оливку минут через тридцать?
– Конечно, Аделина Игоревна, я бы с большим удовольствием, но она сегодня не желает со мной играть, – няня всем своим видом показывала угрызения совести и это уже раздражало. У меня не было желания любоваться ее скорбным выражением лица и без нее драмы в этом самолете было предостаточно.