Ты теперь наша рабыня - стр. 5
— Я забрал твой первый поцелуй.
От моей губы до его тянется тонкая нить слюны. Прижимаю пальцы ко рту, и у меня вздрагивают плечи в подступающей истерике. Глаза жгут слезы, и я хочу завизжать.
— Нет, — Богар цыкает, — я разрешаю тебе кричать только от оргазмов.
— Прекратите, — всхлипываю я. — Мне страшно.
— Ви, — тянет он в ответ и прижимает к себе, откинувшись назад. Хрипло шепчет, — не бойся. Ну, заносит меня иногда.
Тяжело вздыхает, и с его выдохом меня неожиданно отпускает, будто мой страх смыли потоком теплой воды.
— Тише, Ви, тише, — шепчет Богар.
Он такой большой, а еще очень горячий, будто у него жар. Вслушиваюсь в его дыхание, и меня охватывает уютная слабость и сонливость, словно я в объятиях огромного и пушистого зверя.
— Не такой уж я и страшный, да? — поглаживает по плечу.
И страх ушел не потому, что я внезапно прониклась доверием к незнакомцу, который везет меня в неизвестность. Это Богар решил, что сейчас я не должна его бояться.
— Кто вы такой?
Богар в ответ лишь неопределенно хмыкает и поглаживает меня по плечу. Я не знаю зачем, но опускаю взгляд на его ширинку и задерживаю дыхания, широко распахнув ресницы.
Пусть меня не целовали мужчины, но я осведомлена о том, что они прячут под штанами. И у Богара это “что” выпирает сейчас внушительным и продолговатым бугром. И у него совсем не пестик внизу.
— Можешь потрогать, если любопытно.
— Нет, — шепчу я, а взгляда отвести не могу.
— Он на тебя с зубами не выпрыгнет, — Богар коротко усмехается. — Не стесняйся Ви. Я не против.
Я медленно выдыхаю, а Богар неожиданно хватает мое запястье и прижимает к паху. Рефлекторно стискиваю его член сквозь тонкую ткань штанов и разжать пальцы не могу.
Твердый и большой. Я словно сжала толстую и внушительную дубинку, и я сейчас выдавлю свои глаза из глазниц от изумления и стыда.
— Ты мужчин голыми видела, Ви?
У меня так горят щеки, что они сейчас расплавятся и стекут мне на грудь ошметками.
— Видела… — шепчу я против своей воли.
Богар недовольно прищелкивает языком, но видела-то я голым нашего местного сумасшедшего. Тощего, хромого, и у него между ног болталась мерзкая сморщенная висюлька.
— Висюлька? — со смешком уточняет Богар.
И ничего кроме жалости к этому безумцу я тогда не испытала, а сейчас же я готова взорваться от смущения и страха. Кровь аж пульсирует в висках, и все мое внимание сконцентрировано на мужском достоинстве, которое я крепко стискиваю в пальцах.
— У тебя хорошая хватка, Ви, — накрывает мою ладонь своей. — Будь мягче, крошка.
Моя хватка слабеет, и я хочу отдёрнуть руку, но ничего не выходит.