Ты теперь наша рабыня - стр. 45
— Агеонит, — отзывается Лирам. — И это большая редкость встретить агеонит подобных размеров.
— А еще за эту редкость погибло непростительно много оборотней в свое время, — цыкает Оран.
— Не мне об этом говорить, — вздыхает Мирана, — я отца на этой войне потеряла.
— Прошу прощения, Провидица, — мрачно отзывается Оран.
— Прощаю, — Мирана пожимает плечами, приобнимает меня и ведет за оборотнями. — И давайте не будем о прошлом. Я, как провидица, люблю смотреть в будущее, а не в прошлое.
Я теряюсь среди множества запахов, которых раньше не чувствовала. Мне привычна вонь города, а не эта свежесть, что проникает в легкие опьянением и растерянностью.
Шагаем среди кустов, солнечные лучи подсвечивают легкую дымку, белых крошечных бабочек, и мне на макушку падает листочек.
Удивленно подхватываю его, принюхиваюсь и даже пробую на вкус. Немного горчит.
Это не пластик. Не полимеры.
Это живой настоящий лист дерева.
— Вкусно? — спрашивает Мирана. — Но я бы посоветовала тебе не листья жевать, а поискать кусты малины, ежевики…
— И такое тут есть?
— Мы же в лесу, Ви, — хмыкает Мирана. — Конечно, есть.
Через минуту у меня опять открыт рот.
Мы вышли к огромному дереву. Узловатые корни, толстый ствол — переплетение трех стволов и разная листва: темно-зеленые округлые листочки, продолговатые посветлее и резные с желтыми прожилками.
— Три Древа из трех Великих Лесов, — шепчет Мирана. — Символ нашего союза, коалиции и клятвы о мире.
Пока я стою, вскинув лицо и открыв рот, Оран, Лирам и Богар неторопливо расстегивает мундиры, которые через пару секунд летят на траву. Скидывают сапоги и клацают пряжками ремней.
— Вы, что, раздеваетесь? — охаю я.
— Ага, — Лирам оглядывается и расстегивает черную сорочку.
И этого глаза горят, но возмущение давит страх перед этим зловещим сиянием.
— Тут твоя бабушка, — зло шиплю я в ответ, а затем смотрю на Мирану, которая прикрыла глаза и, похоже, ушла в астрал. — Они раздеваются.
— Она сейчас с Древом общается, — Оран стягивает брюки и откидывает в сторону.
— Да у вас совсем совести никакой! — оглядываюсь на охрану, которым тоже до лампочки голые мужские задницы.
Снимают носки, разминаются, и в следующий миг я с криками отступаю, путаюсь в одеяле и падаю на пятую точку, когда Оран, Лирам и Богар с хрустом костей и связок обрастают шерстью и встают на четыре лапы.
Волки. Огромные волчары. Серые, с рыжеватыми подпалинами.
Они недовольно оборачиваются на меня, скалят зубы и морщат носы. Меня обуревает неконтролируемый и иррациональный ужас.
Я отползаю к охранникам, которые отступают в стороны.