Ты теперь наша рабыня - стр. 25

— А теперь на колени.

Я широко распахиваю глаза, но ноги сами подкашиваются от самодовольной улыбки Орана.

— Неплохо, — хмыкает он, когда я опускаюсь на колени.

Волосы липнут к коже. Соски набухают и твердеют от прохладного воздуха, и Оран опускает взгляд:

— У Богара ведь слабость к большой груди, а тут… все скромненько по его стандартам.

Страх бесследно растворяется под гневом. Я в бессилии поскрипываю зубами и поджимаю губы.

Скромненько, значит?

Оран смеется, и меня бесит, что его смех — бархатный с тихой хрипотцой, от которой я покрываюсь мелкими мурашками, будто по спине провели куском мягкого меха.

— И, важное, уточнение, — поднимает взгляд стальных глаз, — и никаких имплантов. Это, по его мнению, подлый обман.

Спазм отпускает мою глотку, и, не подумав, едко спрашиваю:

— А у тебя самого все свое?

И ведь он добивался от меня этой реакции и этого глупого вопроса. Может, он сам вложил его мне в голову?

Он играет со мной, дразнит и провоцирует на бессмысленную агрессию, которую он может пресечь одним взглядом.

— Утоли свое любопытство, Ви, — расставляет ноги шире. — Ползи сюда.

Его член покачивается в правую сторону, а левое яичко чуть ниже правого. По мошонке идет тонкая линия. Шрам?

Ах, все-таки не свое сам отрастил?!

— Видишь, как много у тебя вопросов, Ви, — усмехается Оран. — И нет. Это не шрам. Богара потрогать потрогала, но не рассмотрела как следует, да? И ты очень мало знаешь об анатомии.

Я не спорю. Мне как-то в школе про мужские достоинства не особо рассказывали, и вот так наглядно не показывали.

Щеки горят, а сосками можно, наверное, кого-нибудь проткнуть.

— Ползи ко мне.

Я чувствую, как мой разум мутнеет от тихого приказа Орана. Я встаю на четвереньки и слышу:

— Ползи и в глаза смотри, — улыбается уголками губ .

И я ползу. С красным от стыда лицом и вглядываясь в насмешливые глаза. Возбуждение Орана перекидывается на меня теплой волной. Прокатывает по груди, животу и уходит в лоно, которое набухает под пристальным прищуром.

— Тебе нравится эта игра?

Он касается ладонью моей щеки и пробегает пальцами под подбородком:

— Хорошая девочка.

От его тихого голоса плавится мозг, и я прижимаюсь щекой его руке, прикрыв глаза. Я — хорошая девочка. Аж муркнуть хочется.

— Помурчи.

— Мур, — сладко и тихо отзываюсь я. Поднимаю взгляд и повторяю. — Мур.

Опускаю попу на пятки, завороженно всматриваюсь в серые глаза, в которых вижу расплавленное серебро. Хочу, чтобы он меня поцеловал. Я ведь заслужила?

— Нет, — Оран поддевает кончик моего носа, — сейчас твои губы и язык должны быть заняты усердным изучением меня. Тебе ведь так любопытно, Ви.