Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах - стр. 34
И она кинулась из дома. У меня сжалось внутри. Можно было подглядеть в окно… Но – дольше ждали!
Анна Павловна впорхнула на порог взъерошенная.
– Сейчас, мои гостечки! Сполоснётся Геночка! – мигом выбрала в шкафу бельё для сына и исчезла.
Прошло минут десять-пятнадцать, я заметила по настенным часам. Показалось – час. Коленки мои вздрагивали. Я прижала их ладонями.
Вошёл Геннадий. Ясный от умытости! Чернобровый! Открытый! И сразу направился к столу.
Женщин подбросило – они скоренько освободили проход.
Я поднялась… и обнаружила, что он… на голову ниже меня!! Хотелось закричать с досады!
Как потом наливали, ели, говорили, пели, помнится смутно.
Чем они думали, чем, затевая это сватовство?! Хотелось напиться так, чтобы сразу всё кончилось. Но я помнила скрещенные на груди руки Анны Павловны и настойчиво закрывала ладонью стопку.
– Геночка тоже не любит это дело, – довольно соглашалась мать.
– Отчего не люблю? Люблю! – Геннадий был весел, в руках держал гармошку. – Просто нам перед выездом давление проверяют. Проблем не хочу, это да.
– Да вы ешьте, ешьте!
– Эй, Сергевна! – возбуждённо толкнула подругу сваха. И они выбрались на свободу, под гармонь задробили по блестящим от лака половицам.
– Ой-ё-ё-ё-ё-ё-ёй, скажите милушке моёй, чтобы шла венчалася, меня не дожидалася!
– Как артисты выступают, мои слёзы капают. Постарела я теперь, меня уже не сватают! – выдавали женщины тематический репертуар.
– Посидим, повечеряем, никому не досадим. По-хорошему любили, никому не отдадим!
Мы с Геннадием меж тем разговорились. Было легко и просто. Нащупали несколько общих тем, коснулись многих государственных бед.
А женщины судачили о бабьем и строили планы.
– Двумя-то ящиками не отделаешься на свадьбу! – уловила я.
– Да хва-атит, куда её?!
И настало время расходиться. За окном стемнело. Матвеевна, поднявшись, вопросительно глянула на меня.
Я встала. И вдруг ощутила, как хозяйка легонько тянет меня за пальцы:
– Оставайся у нас-то-о…
Я покорно осела на диван.
– А половики-то ещё не казали! Сколь наткано! – простодушная Матвеевна не теряла надежды вытащить меня из-за стола.
Но Анна Павловна подчёркнуто настойчиво подвела её к выходу.
– Милости просим завтра!
– Ой, нет! – враз отрезвела Матвеевна. – Завтра я буду ждать жениха. Вдовец, шестьдесят лет. Я ему сразу трёх невест подобрала.
– Ну-ну, – похлопала её по спине Анна Павловна, – ступай с Богом.
Дверь закрылась.
– Да-а! – восторженно произнёс в тишине Геннадий. – Талант у человека пропадает!
– Разве пропадает, сынок? – мать перекинула заискивающий взгляд с него на меня.