Ты принадлежишь мне - стр. 38

В дверь постучали и, не дожидаясь позволения, вошли.

Соломон смерил меня взглядом. Я редко заглядывала в зеркало в последнее время. Собственное отражение удручало. Бледная и худая, я походила на смерть.

– Знаю, что сейчас не лучший момент. И я вижу, что ты тяжело переживаешь смерть Багрова, – на этих словах Соломон досадливо морщится, – но я твой отец и волнуюсь за твоё будущее. А потому нашёл тебе достойного жениха.

От удивления чуть не уронила челюсть.

– Ты свихнулся? Какой жених?

Девочки, спасибо за комментарии. Все читаю, пока сил нет ответить(

18. Глава 18 

Глава 18

Соломон, не спросив позволения, прошёл вглубь моей комнаты. Вольготно, как хозяин, разместился в кресле, держа в руках горячительное. Всем своим видом демонстрируя, что здесь ничего моего нет. Ни одежды, ни жизни, ни права ей распоряжаться.

В бессильной злобе сжала кулаки, не понимая, как выбраться из этого хаоса. Как сбежать и остаться в живых? Возможно ли это? Сейчас стало казаться, что нет.

Но если я не могу выкарабкаться из паутины, сплетённой вокруг меня, то, вероятно, ни к чему рыпаться, запутываясь глубже. А поискать иной выход из положения. Тот, в котором я не задушу себя сама, случайно засунув голову в петлю.

– А что тебя удивляет, дочка? – спрашивает с интонацией, полной ехидства, разглядывая меня с интересом патологоанатома, желающего пробраться в пациента как можно глубже. – Женщине в нашем мире не стоит быть одной. Это опасно.

Вроде угрозы в его словах нет. А я всё равно её слышу.

– Я не собираюсь ни за кого замуж, – резко отвечаю, уже хорошо поняв, что моё согласие никому не требуется. Но желая прозондировать почву. Узнать, что последует за моими словами.

Соломон делает глоток алкоголя, явно получая удовольствие от своего питья. Но вместе с тем вся показная уверенность медленно сползает с него, обнажая другую личину.

– Я не желаю тебе зла, девочка, – разглядывая блики морозного солнца в бокале, сообщает папочка. Так, словно хочет донести до меня важную информацию, которую мне стоит усвоить, но не рискует озвучить её. И в глаза всё так же не смотрит.

– Верится с трудом, – пробую изобразить одну из тех улыбок, которыми частенько награждал меня Питон. Холодную и высокомерную. Но лицо ломает лишь болезненная гримаса, стоит только вспомнить о нём. Тут же отбрасываю эти мысли подальше. Иначе они меня уничтожат. А мне следует хотя бы попытаться выжить.

– Пойми одно, Вера, они избавятся от тебя очень быстро, если ты перестанешь быть им нужна, – Соломон поднимает на меня глаза, и я на долю секунды ловлю что-то до безумия знакомое в его движениях, манерах, напоминающее мне собственное отражение в зеркале и на фотографиях. Это производит на меня такой ошеломительный эффект, что я замираю, прислушиваясь к его словам.