Ты не сбежишь - стр. 39
И стикер-кружка. Проклятое какао.
А потом ещё:
«Кстати, я умею быть нежным романтиком, представляешь? Хочешь, поиграем в эту милую игру? Я даже посвящу тебе свою новую песню»
Ещё с вечера я говорила себе не сметь читать дурацкие стихи. Но вот снова не сдержалась и пробежалась по строкам, сжимаясь от дрожи страха и напряжения ещё сильнее.
«Для других я - огонь, для тебя - сплошной лед и камень.
Я тону в этой жажде легких тебя ласканий.
Я мечтаю о них так голодно, непрерывно.
Но касаться тебя - срывать цветок до поры.
Для других ты - тепло, легкий весенний бриз. И
поцелуи твои в игре моей главный приз,
я мечтаю о них: так звери бегут в капканы.
Но тебя умолять о них - соль себе сыпать в раны.
Для других ты - всегда: даришь весь мир собою,
пока я, словно волк, цепью тебя связавший, вою.
Но настанет пора: истрескавшейся пустыней
пустота твоей жизни настигнет, и ты в ней сгинешь.
...И тогда моя жажда прольется на твою почву,
когда наконец придешь, потому что хочешь»
Сжимаю телефон в ладонях и глубоко вдыхаю. А потом на выдохе пишу:
«Пошёл к чёрту»
Наверное, это невероятная глупость. Неоправданная бравада. Нужно было просто промолчать, проигнорировать. Я же уже поняла, что моим отпором его не отпугнуть. А за безрассудную резкость я поплачусь. Глупо полагать иначе.
Тут же хочу удалить, но не успеваю, потому что прилетает ответ:
«Только оттуда»
«Три часа ночи, Синеглазка. Не спится? Обо мне думаешь?»
По сути, да. Но не так, как он себе представляет.
Пальцы замирают над клавиатурой. Нельзя ничего отвечать. Нельзя его провоцировать. И он пугает меня даже находясь далеко.
И вот снова со мной случается вспышка сумасшествия. То ли день такой сегодня, может парад планет какой-то, или затмение, или ещё что-то повлияло на мою психику, и я во второй раз, а точнее уже в третий, если брать моё глупейшее решение прийти к нему, решаюсь на конфронтацию. Просто фотографирую ему свой кулак с торчащим средним пальцем и отсылаю.
Даже дышать перестаю, когда галочки становятся голубыми, свидетельствуя, что адресат прочитал. Зажмуриваюсь, ожидая, что телефон завибрирует ответом.
Но он молчит. А потом Миксаев пропадает из сети.
Запихиваю телефон под подушку, ещё плотнее заматываясь в одеяло. Зачем я делаю такие глупости? Зачем играю с огнём, провоцируя этого зверя? Ведь по-другому его не назовёшь. Он не притворяется расчётливым библейским злом, он им является. Я чувствую, как в нём клубится тьма. Она пугает меня, загоняет в угол. И ведь я толком не пойму, к чему он ведёт. Чего от меня хочет.