Ты не сбежишь - стр. 33

    Я только ойкаю от неожиданности, рефлекторно ухватившись за его запястья. Тут же отдёргиваю ладони и сжимаю пальцы в кулаки. Странно прикоснуться к нему. Он настолько пугает меня, что ощутить на ощупь его кожу обычной человеческой температуры и мягкости как-то… обескураживающе, что ли.

   Сейчас на нём нет тех кожаных браслетов, как на концерте и в машине. Поддёрнутые рукава открывают крепкие запястья в путах вздыбленных вен. Часы, какой-то тонкий браслет-цепочка. Надпись на английском, набитая на внутренней стороне.

     Всё это как-то быстро и почему-то очень подробно отпечатывается в моём мозгу.

- У тебя нет аллергии на молоко? – он снова отворачивается к холодильнику.

    Что? О чём он вообще? Сам только что изнасиловал мой рот пальцем, и не факт, что не планировал запихнуть и свой член, а теперь ему интересно, нет ли у меня аллергии на молоко?

- Принцесса, слышишь?

- Нет.

     Пусть расценивает как хочет. Я вообще сейчас всё воспринимаю как-то фрагментарно, будто мозг вычленяет моменты действительности, дробит слитную полосу времени на кадры. Хлопок холодильника. Стук чашки о столешницу передо мной. Запах корицы.

    В таких кружках – стеклянных, похожих на бокал -- подают в кофейнях латте. Я смотрю на пену на какао, в которой грузнет порошок корицы. Я однозначно больше никогда в жизни не притронусь к какао.

    Влад втыкает в напиток длинную толстую трубочку и садится на такой же высокий стул напротив. Чувствую на себе его взгляд, но глаза не поднимаю. Я чувствую себя букашкой на препараторском стёклышке микроскопа. Мне кажется, Миксаев отслеживает любую мою реакцию, любое изменение мимики.

- Пей, не бойся. Я ничего туда не подсыпал.

   Поднимаю всё же глаза и внимательно смотрю в его. Так, как делает он – словно изучает, прикидывает варианты.

- Не веришь? – поднимает насмешливо бровь, наклоняется и отпивает глоток через трубочку из моей чашки.

    То, что он отпил глоток ещё не значит, что там ничего нет. Но меня больше тревожит, что нужно прикоснуться губами к трубочке, к которой прикасался он.

- Влад, – продолжаю смотреть ему в глаза, но не могу сдержаться и всё же сглатываю. – Я не хочу какао. И не хочу здесь находиться. Я хочу домой. Отпусти меня.

    Эмоции сдавленным криком клокочут в горле, но говорю я спокойно. Как говорят с ребёнком, который не хочет отдавать чужую игрушку.

- Чего ты боишься? – он откидывается на спинку и сцепляет руки на животе.

     Понимаю, что он делает – зеркалит меня, мой тон, интонацию, заданные разговору. Издевается.

- Тебя.

- Почему?