Ты не сбежишь - стр. 35

- Даже не пытайся мне противостоять, девочка, – флёр беззаботной лёгкости из его тона снова испаряется. – Всё равно будет по-моему. И признайся уже себе, где-то очень глубоко ты понимаешь, что хочешь этого сама.

     Мой выпад смелости гаснет в мгновение, потому что я понимаю, что Миксаева он не впечатлил, а лишь позабавил.

     Влад отпускает мои волосы, приглаживает их и захлопывает дверь у меня за спиной.

    Бежать отсюда. Уносить ноги, пока он не передумал.

12. 11

Влад.

- Ну привет, Дерек. Заждался, знаю. Я был немного занят.

  Манекен не отвечает. Молча смотрит своей резиновой рожей в стену напротив. Ждёт причитающиеся ему пи*дюлины.

- Как она тебе? Слышал, как пахнет? Скажи честно, завидовал?

    Провожу рукой по шестам на стене. Выбираю самый простой – ровный деревянный бо*, гладкий и знатно уже затёртый по центру. Тренироваться с телескопичкой не люблю. Не то. Она для выездных встреч.

    Снимаю бо со стены и оглаживаю. Привет, дружочек, давно не виделись. Неделю, поди, не до тебя было.

    Посох привычно ложится в руку. Увесистый, ощутимый.

   Вдыхаю глубоко и медленно выдыхаю. И так несколько раз. Выровнять сердцебиение. Приглушить шум крови в ушах. Вытолкнуть из ноздрей запах девчонки.

     Хрен я буду передёргивать по тебе, дорогая, у меня есть и другие способы успокоиться.

    Члену такая идея не очень нравится. Но ему вообще не понравилось, когда я вытолкал Принцессу за дверь. Ещё рано. Она не готова к полноценной игре. Потерянная, не включилась. И не мягкая, чтобы согнуть, и не упёртая, чтобы с треском сломать.

    Для разминки прорабатываю защитные блоки. Терпеть это не могу, но иначе никак. Боевое оружие не терпит ошибок и требует старательности. Всегда. Даже когда жутко хочется сорваться.

    Принципы, которые нельзя нарушать.

    Рамки, за которые нельзя выходить.

    Правила, которых необходимо придерживаться.

    Хотя бы здесь. В остальном нах*й рамки и правила.

    Шаг. Стойка. Теперь боковая. Круговой нижний блок. Передний тычок. Нижний наклонный блок.

    Мышцы разогреваются. Ладони срастаются с шестом. Обожаю этот момент единения.

    Дерек получает первый боковой удар, дёргается на стойке всё с тем же непроницаемым резиновым лицом. Прохожусь по нему всеми видами боковых ударов и тычков. Потом ещё раз и перехожу на захваты.

   Мой безмолвный резиновый партнёр не чувствует боли. В отличие от мальчика, которому тринадцать лет назад достался учитель-садист.

- Вставай!

    Широ Танака обычно был беспристрастен. Но это только в общей группе на занятиях. А когда он оставлял меня для дополнительных, его лицо расцветало разными оттенками чувств – от презрения до ненависти. А всё потому, что тогда, на первом занятии, я не заплакал. Было больно, обидно и трудно. Все плакали, а я не смог. И хотел, чёрт возьми, да не смог. Может быть, раньше я и умел так проявлять эмоции, но это осталось в прошлой жизни, отрезанной огромной фурой с пьяным водилой за рулём.