Ты нас предал, папа - стр. 6
И Сонечке высказала, якобы нехорошо это: «Видишь, что взрослые не в духе, не лезь. Помочь она собралась! Как? Твоё дело не мешать».
А мы просто научили Соню быть доброй…
Мне было очень обидно за неё тогда.
А как обидно за неё сейчас, просто не выразить!
Но надо успокоиться…
И я решила – сначала снова зайду в уборную, умою лицо, и вернусь в палату к дочери.
И вот уже подставляю дрожащие ладони под струю воды. Как в дверях вновь появляется та самая нянечка и многозначительно цокает языком.
– Да что вы, в самом деле?! – не выдержала я.
– Ой, – махнула она рукой, – что я такого сделала? Все такие нервные… Владислав Николаевич вот едва не зашиб, из сестринской вылетев. Теперь ты тут кричишь!
Николаевич, наш врач… интересно, он дал понять Павлу, что я всё видела? Как же надеюсь, что нет.
Я глубоко вдохнула и выдохнула, на удивление, взяв себя в руки. Бледность и дёрганность не в счёт.
– Я кричу, потому что вы лезете не в своё дело и судите меня исходя из своих домыслов. И вообще, не видите, здесь занято!
– Так запираться надо, – фыркнула она, зайдя в кабинку, чтобы вылить в унитаз грязную воду из ведра, – а не бегать туда-сюда, как угорелая. Или ты заболела? Знаешь, – меня одарили колким, укоризненным взглядом и едва не ткнули тряпкой, – тогда дома сидела бы лучше, а не заразу разносила!
Я отступила, на долю секунды поверив, что она… собралась меня толкнуть.
– Я сделала что-то не так? – голос мой предательски задрожал. – Что вы цепляетесь ко мне? Оставьте меня в покое!
Покачав головой, вздыхая, нянечка и правда ушла. А я, ещё минуту постояв у зеркала, наконец собралась с духом и отправилась в палату дочери.
Она всё так же лежала в обнимку с зайцем. И мило беседовала с Лизой, которая зашла проверить капельницу.
Лиза вела себя, как ни в чём ни бывало. И выглядела так же.
Короткий голубой халатик, умело собранные на затылке волосы. Тоненькая, улыбающаяся, с аккуратным, вздёрнутым носиком и миндалевидными ланьими глазами…
Неужели Паша соблазнился на внешность? Они ведь даже почти не общались… Я уверена.
Когда ему было? А в больнице, при мне, их общение строилось в основном на «здравствуй» – «до свидания».
– Кать, привет! – одарила она меня улыбкой. – Ты Николаевича ещё не видела, как вас, выписывают?
Спросила про врача, чтобы проверить, рассказал он мне что-то или нет?
Выходит, про меня он им ничего не говорил… Видимо не хотел вмешиваться, за что я ему благодарна.
В ответ я отрицательно качнула головой.
– Надеюсь, что выпишет.
Как же злит, что она прикасается к моей дочери! Та ещё протягивает ей своего зайца, хвалится любимой игрушкой.