Ты — моя богиня! - стр. 4
— А почему он должен быть против? — очень естественно удивилась я.
— Ты делила с ним ложе, не так ли?
— С кем я его только не делила! — отмахнулась я. — Каждую ночь находила в постели нового воздыхателя. Недаром хотела, чтобы на аукционе меня купил ты, а не он!
Глаза бога-шакала сузились, будто он пытался разглядеть мои мысли, подозревая, что они не соответствуют словам.
— Я видел, как он смотрел на тебя, а ты — на него. Или смотришь так на каждого «воздыхателя»?
Я рассмеялась.
— Взгляды ничего не стоят! Могу посмотреть как угодно на кого угодно.
— Тогда мне угодно, чтобы ты посмотрела так на меня, — с лёгкой насмешливостью заявил он.
Чуть приблизив к нему лицо, я зовуще улыбнулась.
— С удовольствием. Если ты посмотришь на меня так, как смотрит он.
В тёмных, словно бездна Тартара, глазах Анубиса мелькнула искра, он медленно наклонился к моим губам, но я уже выпрямилась и качнула головой:
— Пока не получается, владыка Дуата, но время же у нас ещё есть! — и, легко соскочив с ложа, без перехода поинтересовалась. — Чем займёмся? Может, позавтрака...
Сильные руки обхватили меня со спины, и мой наиграно бодрый голос сорвался на судорожный выдох. Владыка Дуата развернул меня к себе прежде, чем я успела понять, что произошло, а потом его губы безжалостно впились в мои. Поцелуй — без тени нежности. Подавляющий, утверждающий превосходство, он будто ставил на мне клеймо нового хозяина. Этого я и опасалась... Для Анубиса я — объект вожделений его злейшего врага. Что бы ни утверждала теперь, поведение и взгляды Бесстрашного на Празднестве говорят за себя гораздо громче моих слов. А как больнее всего отомстить врагу? Уничтожить то, что ему дорого! И Анубис слишком спокоен — не дрогнул ни одним мускулом, когда я намекнула, что меня будут искать, как если бы не сомневался, что найти меня невозможно. И теперь он будет беспрепятственно "развлекаться" со мной, затемняя лики лунных божеств жестокостью развлечений, а потом отошлёт то, что от меня останется, Гильгамешу в золотом саркофаге... Ещё ни разу с момента, как попала в эту "божественную" Вселенную, не испытывала чувства так близкого к панике. Но страх подстегнул сообразительность, а сообразительность — самолюбие. В конце концов, я — не запуганная девица из доисторического гарема Гильгамеша, некогда разорённого этим пожирателем мумий. Я — образованная, уверенная в себе девушка из 21-го столетия. Пусть "всего лишь" смертная, но мы, человечки, сильно изменились с тех давних времён, когда наш Космос был соединён с божественным!
Жестокий поцелуй Анубиса причинял боль, но я, томно застонав, сама прильнула к широкой груди и обвиla руки вокруг шеи садиста. Кажется, этого Анубис не ожидал — ярость, с какой он терзал мои губы, на мгновение ослабла. И я этим воспользовалась. Отстранившись от его губ, порхнула по ним языком и нежно прошептала: