Ты мой яд, я твоё проклятие - стр. 26

Но первые минут двадцать ни одного вопроса задать не вышло, меня сноровисто раздели, измерили, мерки записали, расспросили о предпочтениях в ткани, тут же бесцеремонно рекомендовали шифон, шёлк и крепдешин.

Я только и знала, что кивать под градом этих рекомендаций, чувствуя себя по-настоящему провинциалкой из Ордона.

Наконец, когда мадам углубилась со своими помощницами в бурное обсуждение, пересыпаемое неизвестными мне словами и из-за этого походившее на какой-то магический речитатив, я высунулась из-за ширмы с намерением задать дин Койохе пару вопросов.

Всё было бы хорошо, если бы дин Койоха в этот момент случайно не повернул голову. Он замер с раскрытым ртом, забыв, что хотел сказать. Взгляд впился в мои обнажённые плечи.

Я тоже смутилась из-за двусмысленного положения, но посчитала ниже своего достоинства немедленно прятаться. В конце концов на приёмах надевают и более открытые платья, и мне нечего было стыдиться собственной кожи. Мама всегда хвалила её, называла золотистым яблочком.

Да и Айлесу очень нравилось, когда я носила платья с открытыми плечами. Правда, меня слегка пугало то, что взгляд у него становился мечтательно-туманный, и он то и дело пытался дотронуться до меня.

Сейчас примерно такой же взгляд был у дин Койохи, но этому я обрадовалась. Мне был крайне необходим хоть один доброжелатель в этом доме, и я была уверена, что дин Койоха, в отличие от Гнеса, человек чести и не посмеет распускать руки. И тем не менее от смущения кровь прилила к лицу.

– Я хотела спросить, – я приложила все усилия, чтобы голос звучал как ни в чём не бывало, – у вас не найдётся сегодня немного времени для прогулки со мной? По поместью, конечно.

– Конечно, к вашим услугам, – ответил он лишь с небольшим промедлением.

– Замечательно, – вот и расспрошу его наедине. – А…

Не успев докончить, я увидела в глубине распахнутой двери в комнату дин Ланнверта, стоящего сложив на груди руки и сверлящего меня мрачным взглядом. Осеклась на полуслове, поспешно нырнула обратно за ширму, чувствуя, как сердце заходится в бешеном стуке. Что он тут делает?! Зачем опять пожаловал, выводить меня из себя?

Всё внутри смёрзлось в ледяной ком в предчувствии его издевательского голоса. Вспомнились мерзкие шуточки, что он отвешивал утром. А потом вдруг то, как защитил меня от Гнеса. Может, пришёл извиниться за него?

Хотя нет, это совершенно невероятно.

Я прислушалась, но кроме щебета белошвеек и густого голоса мадам Болевю ничего не услышала. Осторожно выглянула. Дин Койоха гипнотизировал носки своих сапог, а в коридоре уже никого не было.