Ты мое дыхание - стр. 19
– Есть у меня один вариант. Думаю, девочка тебе подойдет.
Я кивнул, тут же уточняя:
– Только, Олег Евгеньевич, дайте мне такую, которая точно справится. Потому что искать и выбирать кого-то еще, если с ней не получится, у меня уже не будет возможности.
– О как, – хмыкнул тот. – Матвей, да ведь ты не на рынке мясо для отбивных выбираешь. «Дайте мне самую подходящую», – передразнил он. – Мы же про живого человека говорим. А живой человек ошибиться может.
– Да понимаю я, – мое заявление и впрямь звучало не лучшим образом, но безумно не хотелось снова терять время, которого и так не осталось почти. Хотя Рогачеву я мог доверять. Он точно не посоветует плохого. – Не в ошибках дело. Нужно, чтобы она ошибки эти исправлять могла, если и допустит. Быстро и умело. Быстрее, чем кто-то вообще что-нибудь поймет.
– Не многовато ты требуешь от обычной студентки? – снова усмехнулся доцент. – Они ведь только учатся пока. И искусству, и истории, и умению держать себя с людьми, в том числе. А ты совершенство ищешь. Тут ведь как с женой. Сразу идеальную вряд ли найдешь, идеала добиваться надо. Как любовь растить, так и работе учить.
– Почти стихи, – я улыбнулся. – Верно говорите. Давайте ваш неидеальный вариант, а до нужного мне совершенства я сам попробую довести.
Снова что-то непонятное промелькнуло в его взгляде, будто он хотел сказать мне о чем-то, но после передумал. Эта недосказанность волновала, но думать о ней сейчас я не мог. Да и он бы вряд ли признался, раз решил скрыть от меня какие-то свои размышления. Еще какое-то время Рогачев молчал, а потом набрал чей-то номер.
– Юля, пригласите ко мне Романову из шестой группы. Пусть зайдет в сто вторую аудиторию. Да, прямо сейчас.
6. Глава 5
Я давно не испытывала столько разных чувств одновременно. И лучше бы и дальше не испытывала. Растерянности, стыда, страха, какого-то ослепляющего отчаянья. Реально не представляла, что делать дальше. Строчки из писем крутились в голове, стучали в висках, а перед глазами мелькали образы, от которых прежде я чувствовала себя самой счастливой, а теперь не знала, куда спрятаться.
Но если я и смогла бы убежать от Рогачева, то куда скрыться от собственных мыслей? Это было ужасно. Чудовищно. Думать о том, что мой Амур – это именно он. Что я влюбилась в собственного преподавателя, отвратительного пошлого старика. И именно с ним вытворяла… лучше не вспоминать, что.
Может быть, мне перевестись на другой факультет? Или вообще в другой ВУЗ? Чтобы никогда больше не видеть доцента. Забыть обо всем поскорее.
Как бы сильно ни хотелось этого, я понимала, что так просто все не получится. Без сдачи экзаменов и закрытия сессии про мой перевод и речи быть не может.