Ты меня предал - стр. 33
Мать, слава богу, уже спала, когда они ввалились в квартиру, и Павел тут же потащил Динь в душ.
— Но я… Но мне… — попыталась протестовать она, однако он пресёк все возражения резким:
— Вместе помоемся. Не волнуйся, приставать не буду.
Легко сказать! От вида обнажённой Динь, по плечам и груди которой текла вода, в голове у Павла совсем помутнело, а уж что творилось ниже пояса… Динь, с красными щеками, честно старалась туда не коситься, смущалась и закусывала губу — но всё равно смотрела. И это, пожалуй, было самым возбуждающим, что случалось с Павлом за всю жизнь — когда Динь в тот вечер стояла под душем и отводила глаза, но раз за разом возвращалась, а потом даже погладила… Он толкнулся ей в руку и прохрипел:
— Всё, срочно вылезаем.
А дальше…
Воспоминания, не стёртые даже временем, окатили горячей волной. Павлу казалось, что он помнит абсолютно всё — и то, как выгибалась она ему навстречу, как откликалась на каждое прикосновение, как целовала и ласкала, поначалу робко и нерешительно, но потом перестала стесняться, и Павел едва сдерживался, опасаясь повредить ей что-нибудь своим пылом. Он помнил собственное ликование оттого, что действительно оказался первым, и тесноту, и жар, и влажность желанной плоти, и полувздох-полустон Динь, когда Павел наконец сделал её своей. Той ночью он и не вспомнил про презерватив, хотя обычно никогда не забывал, будучи немного брезгливым — но только не с Динь. Её ему всегда хотелось чувствовать без преград и помех, всей кожей.
А утром, глядя на Динь, растрёпанную и безумно желанную — несмотря на то что уснули они лишь перед рассветом, долго и упорно лаская друг друга, — Павел прошептал, ощущая себя человеком, который вдруг научился летать:
— Я так люблю тебя, Динь…
В тот момент она открыла глаза, и он, переждав длинный и гулкий удар сердца, серьёзно спросил:
— Скажи, ты выйдешь за меня замуж?
15. 14
Дина
Беременность сделала меня ленивцем. Раньше мне хватало семи часов, чтобы выспаться и быть бодрой, теперь же было мало и десяти. Я то и дело проваливалась в сон днём, спала и ночью. Лишь одно омрачало мой сон — чувство голода. Я частенько просыпалась посреди ночи и с вытаращенными глазами брела к холодильнику, пытаясь сообразить, что бы такого съесть, дабы не разожраться до слоновьих размеров. И Игорь Евгеньевич, и Ирина Сергеевна предупредили, что слишком много лишних килограммов могут отрицательно сказаться на беременности, поэтому я старалась держать себя в руках.
Задремала я и в машине Павла, когда мы ехали в клинику. И снилось мне что-то яркое и хорошее, отчего-то закончившееся ласковым прикосновением к щеке и горячим шёпотом: