Ты ко мне вернешься - стр. 22
«Супер! Я заехала в магазин, скоро буду. Целую», – пишет она.
Ей тоже неинтересно, в форме почки я выбрал бассейн или в форме селезенки. У нее сейчас есть дела гораздо важнее. Те, о которых меня уже достало слушать.
А много ли у нас того, что действительно интересно обоим? Искренне, не из желания друг к другу подольститься?
Почему-то я никогда всерьез не задумывался об этом. Все казалось, что это нормально: Ксюша такая девочка-девочка, милая и домашняя. И увлечения соответствующие – мода, пляжный отдых, кулинарные курсы. Недавно решила завести маленькую собачку, собирает информацию... Не о бизнесе же с ней говорить, в самом деле, мне этих разговоров на работе хватает. А ее щебетание о пустяках расслабляет, вроде пения канарейки.
Но ведь так – правильно. Мне ведь жена нужна, а не боевой товарищ. Уютная атмосфера в доме, красивая и милая женщина, с которой и самому легко, и в люди выйти не стыдно.
Так какого хрена я вдруг сомневаюсь накануне свадьбы, как последний мудак?
Не потому ли уцепился за эту возможность встретиться с прошлым, что сомневаюсь? Ведь, если разобраться, Зита была единственной девушкой, которую я по-настоящему любил. Ксюшу я тоже люблю, но иначе, между нами особая близость, полное доверие, уважение, в конце концов, банальная привычка, чего скрывать. Рядом с ней комфортно. Наши отношения – идеальные.
Наверное, именно это правильно будет назвать любовью. Но почему-то вслух могу, а для себя не получается.
С Зитой было по-другому. После первой же нашей близости я стал ею одержим. Против воли, доводов рассудка – какое там, у меня мозг рядом с ней отключался напрочь. Я не строил планов. Ничего от нее не ждал, тем более не требовал. Все прощал: стоило ей подойти ближе чем на метр, между нами такая искра проскакивала, что выжигала все, кроме желания ею обладать.
Мы вечно ссорились, сколько себя помню. Но никогда не мирились. Ни разу не слышал, чтобы она просила прощения, и сам не просил. Никто из нас не признавал, что неправ, и не пытался принуждать к этому другого. Просто начинали общаться заново, не вели обидам счет.
Если вспомнить, что мы друг с другом вытворяли... Любую другую за такие косяки убил бы, честное слово. А Зита... Это же Зита. Ей я позволял что угодно, да и попробуй не позволь. Кто в своем уме станет бороться со стихийным явлением? Вот и я не боролся.
Пока она мою гордость не растоптала. Не бросила меня в тот момент, когда нужна была как воздух.
Наверное, здесь больше всего подошло бы слово «предательство». Но как-то оно слишком пафосно звучит. И обидно, а обижать ее я не хочу. Никогда не хотел, несмотря ни на что.