Ты изменил мою жизнь - стр. 20

– Эй, Мелкий! Абдель! Сегодня одна девчонка из лицея Генриха IV устраивает дома вечеринку. Это рядом с метро «Ранела», и предков дома не будет, сечешь?

– А то!

Проникнув на такую вечернику, мы участвуем в общем веселье, пока один из нас не подаст сигнал: пора! И тогда мы уходим, предварительно зачистив территорию. Там всегда можно свистнуть хотя бы новенький видак. Я выдергиваю провода и шнур из розетки, аккуратно все это сворачиваю. Хозяйка дома в ужасе: «Что делают мои новые друзья? Еще пять минут назад все было так мило! Я и подумать не могла! Мерзавцы!» – и запирается у себя в комнате.

Дружбаны мои ржут, глядя, как я спокойно иду по улице и несу под мышкой телик весом с себя:

– Абдель, ну ты красавец!

О да.

В тот вечер мы болтались на площади Карре; с каре – ничего общего, потому что она вообще-то круглая. Вдруг два парня в глубине площади, у самой стены, начали спорить и ругаться. Мы смотрели на это издалека, близко не подходили: никто никогда не вяжется в чужие дела. Те двое начали драться – ну что ж, обычное дело. Необычной была кровь, которая хлынула у одного из них из распоротого горла. И рис. Белый рис, который вывалился оттуда потом. Этот парень, негр, был мертв. Уж будьте покойны.

В сотую долю секунды мы сорвались с места, как стая голубей. Я не видел лезвия, которое вонзилось в тело. Наверное, оно было прочным, широким, а державшая его рука – крепкой. И решительной.

Вот почему я никогда не имею дела с тяжелыми наркотиками – не употребляю и не торгую. Это может завести слишком далеко. И вот что странно: я ни о чем не задумывался, ни перед чем не останавливался, но всегда знал, что никогда никого не убью из-за денег.

Скоро должны были появиться копы, и я бежал со всех ног. Свидетели убийства рассеялись по улицам и подземным переходам.

Я видел, как голова убитого тяжело упала на плечо. Она была отрезана почти полностью.

Хотя… Нет, я ничего не видел.

У нас в квартале народ тоже погибал – от одиночества и отчаяния, как во всех больших городах. Люди кончали с собой, чаще всего – выбрасывались из окна. Каждый раз это было целое событие. В Богренеле нас было несколько сот человек, чуть меньше тысячи. И все друг друга знали.

Любая внезапная смерть становилась чем-то из ряда вон выходящим. Старики, которые уже давно не выходили из квартиры, выползали на лестничную клетку, чтобы поговорить с соседями. Но дело было даже не в разговорах. Одни просто хотели показаться на глаза, чтобы все видели, как они жалеют бедного мсье Бенбудауда, который не выдержал… Другие демонстрировали свою проницательность, рассказывая, почему он покончил с собой, – разумеется, настоящая причина была известна только им.