Ты и Я - Сводные - стр. 48

- Слушай, ты нормальный вообще? Иди, пар выпусти, успокойся! – откуда-то взялась злость, смешалась с обидой, и силы во мне прибавилось.  

- Успокоиться? Ты мне уже вот тут сидишь! – боковой частью ладошки Царев стукнул по горлу, выплевывая в меня оскорбления.  

- Взаимно! Как ребенок себя ведешь! То парту качнешь, то мячом зарядишь!  

- Не нравится, проваливай! – Илья подошел настолько близко, что наши ступни соприкоснулись кончиками.  

- Да п… - закончить фразу я не успела. Потому что в эту секунду дома вдруг резко стемнело. Я сглотнула, пытаясь внять реальности. Свет отключили. Просто взяли и отключили.  

Сердце в груди начало ускоряться, удар за ударом, вверх-вниз. Воздух куда-то неожиданно подевался, и как бы я не пыталась заглотить побольше, насытить легкие кислородом не получалось. А потом и руки затряслись. Я даже челюсть сомкнуть не смогла, боялась, что зубы будут колотить друг по дружке. Меня словно поймали в клетку, схватили в замок, сжимая до разрыва связок.  

Тот день всплыл. Опять. Картинка за картинкой. Слово за словом.  

В перепонках отбивал басами противный мужской голос, смех… мерзкий, липкий и обжигающий. Все волоски на коже встали как по команде.  

И я рефлекторно потянулась к руке Ильи. Ведь он все еще стоял рядом, его тепло не давало мне погрузиться в темноту собственных воспоминаний.  

- Не уходи, п-пожа-луйста, - еле выдавила из себя я фразу, а может и крик о помощи. 

11.2

Илья

- Не уходи, п-пожа-луйста, - чуть ли не плача произнесла Даша. А когда ее рука коснулась моей, я вообще опешил. Но не столько меня поразило внезапное притяжение со стороны девчонки, сколько ее голос, и дрожащие пальцы.  

- Эй, что с тобой? – растеряно спросил я, пытаясь вглядеться в лицо напротив. Однако света не было, темно до ужаса, ничего не видно. Единственное, что я отчетливо ощущал и слышал, это громкое дыхание Дашки. Будто она пытается схватить побольше воздуха, будто захлебывается, будто тонет под напором массивной морской воды. Вся моя злость в момент улетучилась. Ну не сволочь же последняя, чтобы продолжать точить зуб. Да, Лисицына в последние дни меня знатно раздражала. Мало того, что дома они с мамочкой прописались, так еще и одна школа, да одна парта.  

Как видел девчонку, внутри моментально все вскипало, хотелось сделать ей больно, хотелось заставить плакать и вообще, чтобы она ощутила на своей шкуре то, что ощущал я. И вот вроде бы радоваться надо, Дашку трясет, голос охрип, зуб на зуб не попадает от волнения. Но мне почему-то не радостно. Совсем наоборот. Страшно стало. Мерзко от самого себя. Неужели это я ее так довел, что она сейчас еле живая.