Твоя поневоле - стр. 33

Ступая босыми ногами по мягкому ковру, господин подходит ближе и садится по-турецки напротив меня прямо на пол. В руках откуда ни возьмись появляются зажигалка и сигарета. Чуть склонив голову набок и прищурив левый глаз, он высекает огонь и с наслаждением затягивается, выпуская в мою сторону густой клуб ядовитого дыма.

– Ну и чего ты так орёшь? – немного устало спрашивает он и снова глубоко затягивается. – Тебя кто-то бьёт?

Его спокойный тон молниеносно сбивает меня с толку.

– Не-ет…

– Насилует? Истязает? На тебя кто-то травит бешенных псов? Или пытает раскалённым железом?

– Нет…

– А чего ты тогда так орёшь? – повторяет он свой вопрос, и я почему-то вдруг начинаю ощущать себя до невозможности глупо. Вот так просто, по щелчку пальцев.

– Ты приковал меня наручниками… по-твоему, это нормально? – блею, словно оправдываясь за шум.

– Я же сказал, зачем я это сделал, – он выдыхает две сизых струйки дыма через нос и смотрит на меня очень серьёзно. Осуждающе. – Так надо, Натали. Поверь, мне неприятно видеть тебя такой, но иначе пока никак. Сначала ты должна привыкнуть.

– К чему привыкнуть?

Затяжка. Облако дыма.

– Ко мне.

10. Часть 10

«Ко мне». Так просто. Так буднично.

У меня нет слов. Я растерялась, и, что хуже всего, от недавней агрессии не осталось и следа. Апатия явно не помощник пленнице, но я ощущаю сейчас именно её. Я больше не хочу кричать и ругаться, не хочу тратить нервы. Он пришёл и виртуозно заставил меня устыдиться своих истеричных выпадов. Хотя я имею право злиться и посылать его к чертям! Имею! Но… он пришёл, и внутри меня словно переключился тумблер.

Господи, ещё ранее утро, а я уже снова до смерти устала… И голова раскалывается.

Надавив большим и указательным пальцем левой руки на уголки глаз, покорно признаю своё поражение.

– Мне нужно в туалет.

– Иди, – Кай кивает себе за спину и тушит окурок о ребро зажигалки.

– Я не могу никуда пойти, я словно коза на привязи, – с лязгом приподнимаю скованную руку, и он широко улыбается.

– Ну и сравнение, – не прекращая добродушно посмеиваться, встаёт с пола и подходит ко мне вплотную, но видит, что стало с моей рукой, и улыбка его сползает.

– Ну вот и что ты наделала? – аккуратно убрав железо с ободранной раны, нежно проводит пальцем по запястью. – Больно?

Брови нахмурены тревожным домиком. Это не наигранное беспокойство, он действительно переживает. Он силой затащил меня в этот странный дом, приковал наручником к кровати и переживает о какой-то ссадине!

– Больно, – отвечаю, не сводя с него глаз.

Щёлкает замок, и наручник выпускает мою руку из своего плена. Я свободна. Так просто.