Твоя наследница - стр. 46
Мне интересно наблюдать: сбежит всё-таки или…
Нет. Гасит трусливое желание и лишь кивает, а после вновь возвращается к приготовлению горького напитка, которому, кажется, никогда не изменяла.
– В гости не приглашу, – говорит серьезно и твердо.
И пусть я и не собирался навязываться, но такое четкое предупреждение удивляет и подтверждает сделанный ранее вывод: Юля изменилась.
И новая она мне нравится еще больше.
– Понял, не настаиваю.
Еще минуту слушаю легкое шебуршание, которое Котова больше не стремится скрыть, передвигаясь по кухне, затем она вновь появляется в окне. Забирается на подоконник, сгибает ноги в коленях и выдает, будто в омут с головой бросается:
– Я готова слушать.
Вижу, как, прижав телефон плечом, обхватывает двумя ладонями чашку и делает глоток. Хочется еще немного потянуть время, дать ей насладиться любимым напитком, потому что то, что собираюсь ей скинуть на электронную почту, явно испортит аппетит.
– Знаешь, прежде чем начать разоблачение, я все же хочу еще раз попросить прощения за свой совершенно неблагородный поступок. Думаю, если бы мама была жива, она бы этого никогда не допустила, – прикрываю глаза и качаю головой. – А тебя и Амину полюбила с первого взгляда.
Может быть это и глупо – в моем возрасте вспоминать мать, но не могу иначе. Я ее не просто любил, боготворил. До последнего дня она оставалась главной женщиной в моей жизни. Потому что не побоялась трудностей и осуждения окружающих, а родила и вырастила меня вне брака, дала образование и постаралась вложить те качества, которые считала важными.
Отец появился в моей жизни позднее. Намного позднее.
Думаю, если бы не болезнь, мама так и не осмелилась бы написать ему письмо и рассказать обо мне. А так, она испугалась, что останусь один, без поддержки, и рискнула.
Дамир Цикал, всегда мечтавший о наследнике, взялся за меня всерьез. Окружил вниманием и заботой. Даже сумел закрыть глаза на то, что я другой веры и особо не давил принять ислам. Забрал к себе в Стамбул, настоял на изучении языков и получении еще одного образования. В общем, усиленно принялся лепить из меня идеального отпрыска.
То, что этот человек не мягкий и открытый, а стопроцентный делец, ищущий во всем выгоду, я понял рано. Потому хоть и прогибался, исполняя волю покойной матушки постараться подружиться с семьей отца, но держал ухо востро.
От деда мне досталось хорошее наследство, которое я получил после совершеннолетия. И именно его вложил в свое первое дело, отказавшись от помощи Дамира. Чувствовал, что смогу стать от него зависимым, если что-то пойдет в разрез с его планами. А мне моя независимость всегда была дороже.