Твоя чужая жизнь - стр. 49
– Колян! – раздался сзади бодрый голос.
– Кира? Привет, – обернувшись, отозвалась Юля и опешила: "Они знакомы?", но вслух спросила: – Ты что, поджидал тут?
– Ну, если ты на связь не выходишь, то как ещё? – удивился друг. – Твоя мать сказала, ты тут работаешь.
– Кстати... она говорила, нам помогает кто-то. Не ты, случаем?
– Есть маленько. Да ты не парься, знаешь же – мне не в тягость. Я за вечер могу спустить больше, чем вашей семье на месяц надо. Да и не было тебя, кто их прокормил бы? Хотя из тебя тоже кормилец ещё тот.
Юля едва не рыдала: "С этим переселением... я потеряла такого человека!"
– Даже и не знаю, что сказать. Спасибо – мало.
– Забей! Ты уж извиняй, я сейчас на встречу еду. Но твой дом по пути. Подкину. Или, мейби, ты куда в другое место собирался?
– Давай домой, – угрюмо ответила Юля, плотнее вжавшись в сиденье.
Говорить не хотелось. Печальные мысли давили со всех сторон. С одной стороны, останься она прежней – никогда не догадалась бы об истинном лице того человека, которого считала отцом. И тут она вспомнила: давно, ещё года четыре назад, ей в руки попалось собственное свидетельство о рождении, тогда её очень смутила дата его выдачи и печать "повторное", но спросить о причинах у отца она так и не решилась. И вот теперь, оказавшись в теле когда-то совершенно незнакомого ей молодого человека, она окунулась в непредставимую, сложную жизнь бедняков, обрела друзей-ботанов, прозрела в отношении отца и с опозданием оценила своего жениха. Вот и что лучше? Быть наивной и счастливой дурой или умной, но несчастной?
Кирилл, словно чувствуя, что на душе у друга паршиво, с разговорами не лез. В молчании довёз до дома, махнул на прощание рукой и уехал. А Юля грустно взглянула на окошко на третьем этаже и, вместо того, чтобы идти к подъезду, пошла к ларьку. Купив пачку сигарет, зажигалку и две банки пива, она обустроилась на пустовавшей в позднее время детской площадке.
9. Глава 8
"И что теперь делать?" – выходя из автобуса под холодные, светящиеся в лучах ночных фонарей плети дождя, подумал Коля.
На улице было зябко.
"Корешами и подругами в этом теле я не разжился. Кирилл остался. Но шансов, что он в городе – ноль. Слоняться по ночным заведениям или вокзалам небезопасно. Придётся вернуться на Рубинштейна. Рискованно. А вдруг "папашка" куда-нибудь переехал?" Но Колины страхи не оправдались. Выпучившая глаза консьержка без вопросов пропустила его в подъезд, а открывший дверь Юлин отец какое-то время стоял, не в силах произнести ни слова. "Любит свою дочь, сука! А о том, что моего отца тоже кто-то любил, не думал! Глянь-ка, как осунулся, как исхудал. И поделом..."