Твоя бывшая - стр. 22
Атмосфера в комнате накаляется. Ногти вонзаются в мои ладони, пока я изо всех сил стараюсь сохранить ясность рассудка и не броситься на него с кулаками.
- Не могу поверить, какое право ты имеешь… – бормочу я, задыхаясь от возмущения.
- Право человека, который заплатил за тебя!
Я дергаюсь, словно он меня ударил. На самом деле, эти слова даже хуже, чем если бы он меня ударил. И поэтому, ослепляющая ярость, равной по силе которой я вряд ли когда-нибудь испытывала, вырывается наружу.
- Мне не нужно твое разрешение, чтобы выйти на улицу! – мой голос дрожит от раздирающих меня эмоций. – Ты оплатил мое тело, но точно не мое право дышать свежим воздухом! Если тебе было так важно, чтобы я была здесь, нужно было заранее предупредить меня об этом. А сейчас извиняться за свое отсутствие я не собираюсь!
- Тогда за мои действия тоже извинений не жди, – цедит он зловеще и грубовато толкает меня к стене, а сам придвигается ближе, отрезая мне любые пути для отступления.
Резко схватив меня за подбородок и бесцеремонным движением приподняв лицо, он заставляет меня посмотреть ему в глаза.
- Что ты… – окончание моей фразы застревает в горле, потому что в следующий миг рот Гордеева сминает под собой мои губы.
Он действует как ураган, налетевший внезапно и стремительно. Его ладони обхватывают мою голову, не позволяя мне уклониться от нежелательной атаки. Язык врывается вглубь рта, а зубы больно царапают нежную кожу губ. Но потрясает меня даже не сам факт этого поцелуя, а его безжалостная холодность, так непохожая на все, что связывало нас в прошлом. Сейчас соприкосновение наших губ не несет в себе чувственного удовольствия, ласки, трепета взаимного желания, у него одна цель – наказать, и с этой задачей он справляется мастерски.
Когда через несколько десятков секунд, показавшихся мне вечностью, Гордеев, наконец, отрывается от меня, сложно сказать, кто больше потрясен случившимся. Я, с полными слез глазами, пульсирующими губами и телом, которое будто бы мне не принадлежит, или он с несвойственным выражением растерянности на лице, которое, впрочем, быстро сменяется привычной непроницаемой маской.
- Надеюсь, демонстрация грубой силы закончена, – произношу я дрожащим голосом и, собрав все оставшиеся у меня силы, отталкиваю от себя Кирилла.
- А что, твой бывший муж был нежнее?
Не отдавая себе отчет в собственных действиях, я подаюсь вперед и с размаху бью его по щеке, с мстительным удовольствием наблюдая, как на загорелой коже проявляется красный опечаток моей ладони.
- Не смей говорить о моем браке в таком тоне. Ты понятия не имеешь… – мой голос срывается, а глаза застилают слезы обиды и горечи.