Творец - стр. 14
– Угу, прям как в жизни. Встречаешь эдакое прелестное длинноногое создание и думаешь – Нимфа. А потом эта Психея выедает тебе мозг чайной ложечкой, и оборачивается Медеей.
– Ну, здесь все не так фатально. Псевдосельдь не укусит тебя за язык в тот момент, когда ты решишься ее отведать.
– Это не может меня не радовать, – пробубнил я и соблазнился-таки вегетарианским шедевром.
Салат действительно оказался на редкость вкусным, а чай особенно ароматным. Я даже не заметил, как мое утреннее напряжение спало. Позабыл я и о галлюцинациях, и о страхе. Вообще запамятовал, зачем собственно вышел сегодня из дому. Возможно, это была магия умиротворяющего места, а быть может, глубокий гипнотизирующий голос моего собеседника успокоил меня. Олег Владимирович еще какое-то время рассказывал мне о кулинарных чудесах местных поваров и о пользе вегетарианства в целом. А я дивился, насколько он отличается от обычных травоведов. Все они были какими-то прозрачно-сизыми, тонкими, а порой и немощными. Олег Владимирович же походил на рослого кабана – сильного, могучего, пышущего жизнью и некой спокойной, дремлющей до поры силой.
– А любишь ли ты путешествовать, Ви? – неожиданно соскочил со своей вегетарианской темы мой новый друг.
– Мои родители всегда были патологическими затворниками, поэтому все детство я провел в Питере, а когда подрос... – я задумался. – Пожалуй, что я мечтал о странствиях, но как-то не сложилось. Видимо, причина в том, что по-настоящему меня привлекали путешествия в моей голове, а не в пространстве.
Олег Владимирович довольно покивал, едва заметно улыбаясь в усы.
– Скажи, а что за странное у тебя имя такое – Ви? – снова сменил он тему.
– Да нет тут ничего странного, – пояснил я, – Ви – это сокращенное от Виктора.
– А-а-а-а, – протянул мой собеседник, поглаживая свои ухоженные усы. – А отчего же тебя не зовут полным именем, ну или хотя бы просто Витей? Ви - слабый звук, всего крохотная часть тебя.
– На Виктора я как-то никогда не тянул.
– Кто ж в этом виноват?
– Это имя дал мне дед. Хотел вырастить из внука бравого офицера. Но он помер, когда мне было пять, и родители перестали звать меня Виктором. Мне кажется, им вообще никогда не нравилось это имя. Но в пять лет уже поздно давать ребенку новое, поэтому от моего прежнего прозвища остался, как вы правильно выразились, слабый звук.
– Удивительное дело, как порой родители умудряются использовать совершенно безобидные вещи против своих же детей, – проговорил задумчиво Олег Владимирович. – Я буду называть тебя Витя, если позволишь, потому что до Виктора ты пока действительно не дотягиваешь, но и из Ви уже, полагаю, вырос. Скажи, а есть ли у тебя страхи?