Творцы античной стратегии. От греко-персидских войн до падения Рима - стр. 33
Поврежденный папирус, ныне хранящийся в Страсбурге, дает неплохое представление о этих планах. Папирус содержит указ Перикла, предложенный летом 449 г. до н. э., вскоре после провала попытки созвать общегреческое собрание. Пять тысяч талантов подлежат единовременному изъятию из казны для строительства новых храмов на Акрополе, а еще двести будут изыматься ежегодно в течение следующих пятнадцати лет, дабы закончить работу. Строительная программа, однако, будет реализовываться не в ущерб содержанию флота (еще одно обоснование дани с союзников). Совет проследит за ремонтом старых кораблей и за тем, чтобы десять новых кораблей в год пополняли существующий флот. Если раньше и могли возникать вопросы, теперь их не осталось: Делосский союз, объединение (симмахия) автономных государств, сделался тем, что сами афиняне уже были готовы именовать империей (архэ), структурой, которая все еще обеспечивала общие выгоды, но предоставляла приоритет афинянам.
Через несколько лет после того, как новую программу начали реализовывать, Перикл столкнулся с жестким политическим сопротивлением партии, которую возглавлял Фукидид, сын Мелесия, блестящий оратор и политический организатор. Он прибегнул к типичным личным нападкам, чтобы заручиться поддержкой народа, утверждал, что Перикл стремится в итоге стать тираном. Эти обвинения он ловко сочетал с упреками в использовании казенных средств на строительную программу Перикла. Плутарх передает суть его претензий, озвученных перед народным собранием:
«Народ позорит себя, – кричали они, – о нем идет дурная слава за то, что Перикл перенес общую эллинскую казну к себе из Делоса; самый благовидный предлог, которым может оправдываться народ от этого упрека, тот, что страх перед варварами заставил его взять оттуда общую казну и хранить ее в безопасном месте; но и это оправдание отнял у народа Перикл. Эллины понимают, что они терпят страшное насилие и подвергаются открытой тираннии, видя, что на вносимые ими по принуждению деньги, предназначенные для войны, мы золотим и наряжаем город, точно женщину-щеголиху, обвешивая его дорогим мрамором, статуями богов и храмами, стоящими тысячи талантов»[34].
Выступление Фукидида было агрессивным, тонко спланированным и рассчитанным на отклик широких масс. Он выступал не против империи как таковой и не против союзных взносов, иначе оттолкнул бы от себя большинство афинян. Нет, он жаловался, с одной стороны, на неправедное расходование общих средств на личные замыслы Перикла. Это напомнило друзьям Кимона, которые состояли теперь в Перикловой коалиции, что первоначальная Кимонова политика отринута и извращена. С другой стороны, Фукидид обращался к массовой аудитории, упирая на этические моменты. Используя язык традиционной религии и старомодной морали, он играл на чувствах афинян – ведь многие испытывали неловкость из-за того, что их родной город подчинил своей власти других греков.