Турист - стр. 3

Ему хотелось пойти в ванную комнату и ополоснуть лицо. Но ритуал требовал, чтобы убийство происходило, как только он вошел в дом жертвы. Это было и безопаснее: меньше ходишь по комнатам – меньше оставляешь следов.

Он раздвинул ей руки, придавил их коленями, чтобы не позволить двигаться, сел на нее верхом и стал ждать, когда она очнется.

Его порадовало, что рана на волосистой части головы женщины легкая. Он погладил ее лицо ладонями, одетыми в дорогие хирургические перчатки из стирен-бутадиена, в которых руки оставались более чувствительными, чем в обычных перчатках из латекса.

Женщина открыла глаза. Ее первым движением была попытка ударить его коленями в спину, чтобы освободиться. Но нападавший стал сжимать ее шею. Она смотрела на него с ненавистью и, кажется, не чувствовала страха, словно по-прежнему была готова бороться за свою жизнь. Она старалась изменить ситуацию в свою пользу и в какой-то момент прошептала несколько слов по-французски. Ему показалось, что она несколько раз повторила одно и то же слово, может быть, чье-то имя.

Мужчина понял, что боится свою избранницу и в каком-то смысле находится у нее в подчинении, поэтому поспешил ее убить. Никогда прежде он не делал этого так быстро.

Убедившись, что она не дышит, он с трудом слез с трупа и, давая волю раздражению, пару раз ударил его ногой. Так он раньше тоже никогда не делал, но эта женщина вела себя просто отвратительно. Затем он вынул из своего кармана тряпичную сумку, положил в нее сумочку убитой и все вещи, которые лежали у нее в карманах. Мобильник он тоже забрал, но вынул из него сим-карту: было бы глупо дать себя обнаружить по ней.

Еще несколько секунд он с упреком смотрел в безжизненные глаза своей жертвы, а потом вышел из квартиры, закрыл дверь на ключ и быстро ушел прочь от этого дома.

Убийца без труда добрался до своего убежища на площади Кампо-де-ла-Лана. Он был уверен, что находится в безопасности. Теперь он должен был бы перейти к величайшему наслаждению – к последней части ритуала. Он вынул бы из сумки все вещицы, которые в ней лежат, разложил бы их в строго определенном порядке на белоснежной надушенной простыне, а потом рассматривал и трогал их. И настоящий экстаз он испытывал, когда открывал бумажник, полный листков и фотографий. Он был убежден, что у женщин есть особенный дар – создавать в кошельке короткую историю своей жизни.

Но боль в ребрах была невыносимой. Пришлось отложить просмотр вещей на будущее и заняться самолечением с помощью льда и обезболивающих лекарств.

Он положил сумку в шкаф и, ужасно разочарованный, лег в кровать.