Турист - стр. 2
Женщина не заметила преследователя: ему помогли темная одежда и мягкие резиновые подошвы обуви. Ни о чем не беспокоясь, она порылась в сумочке, отыскала ключи и открыла ими дверь одной из квартир первого этажа. У квартиры был отдельный вход.
Он проверил, не горит ли в квартире свет. Света не было. Темнота и уверенность, что женщина одна, возбудили его так, что он совершенно потерял контроль над собой. Ему было хорошо известно это состояние, когда разум и инстинкт самосохранения отступают и остается лишь отдаться на милость повелителя мира – случая.
Он на цыпочках подбежал к француженке, сбил ее с ног и закрыл дверь.
– Не шевелись и не кричи, – приказал он и стал ощупывать стену, отыскивая выключатель.
Он настолько считал себя хозяином положения, что не заметил, как женщина встала с пола. В тот момент, когда он зажег свет, она принялась бить его кулаками и ногами, не говоря ни слова.
Он был уверен, что она сломала ему по меньшей мере одно левое ребро, и у него ужасно болело внизу живота. Он упал на пол. Ему хотелось свернуться, как младенец в материнской утробе, чтобы ослабить приступы пронзавшей его боли. Но тогда она одолеет его. И он закончит жизнь в тюрьме строгого режима. А до тюрьмы будут неудобные процедуры, осмотры, которые устроят ему умники-специалисты, болтовня журналистов и писателей. Он не может этого допустить!
Он сделал огромное усилие и откатился от разъяренной женщины. Перед глазами у него был туман, но он стал искать взглядом какую-нибудь вещь, которая помогла бы ему защититься.
И ему повезло. Выдержав два ужасных удара ногой в поясницу, он все же схватил медную подставку для зонтов. Собрав все силы, которые придало ему отчаяние, он принялся бить женщину по ногам этим оружием. Наконец противница упала на пол, и он смог нанести ей решающий удар по голове.
Потом он замер, сжимая в руках свое импровизированное оружие, тяжело дыша и приготовясь нанести новый удар, если женщина придет в себя. Через несколько минут он, несмотря на боль, смог встать на ноги. Француженка не шевелилась. Она лежала на полу, раскинув ноги, и ее платье задралось до самого паха. Он придал ей более пристойную позу и, делая это, заметил, что женщина еще жива.
Все должно было произойти не так. В других случаях это было развлечением. Избранницы вели себя хорошо: они не сопротивлялись и даже проявляли ту подсказанную ужасом покорность, которая так ему нравилась. Они хныкали, молили о жалости, помогали ему, не переставая взывать к его человечности, которой у него не было. А эта ответила жестокостью и молчанием, от которых у него дрожь прошла по телу.