Турецкий берег, край любви - стр. 25

– Ничего, один раз с Дурдемир будешь – все отдашь.

Брюнетка двинулась дальше, монотонно вопя про пилинг и массаж, а Таня рассердилась на себя: «Зачем согласилась? Восемьдесят пять евро – это же сумасшедшие деньги!» Но потом махнула рукой и принялась рассматривать забавное турецкое семейство, расположившееся неподалеку от ее шезлонга на большом надувном матрасе. Мужчину лет двадцати восьми с вьющимися черными волосами и смуглой кожей можно было бы назвать красивым, если бы не тусклый лениво-пресыщенный взгляд и рыхлое, в противных складках тело. По обеим сторонам от него сидели две женщины в традиционных мусульманских одеждах – доходящих до щиколоток шароварах, платьях-туниках с длинными рукавами и закрывающих лоб до самых бровей платках. Та, что постарше, была вся в черном, одежды младшей были выдержаны в коричнево-палевой гамме. Молодая женщина обеими руками держала правую кисть мужчины и нежно перебирала ему пальцы, вторая сидела, уставившись в землю, и поднимала глаза только тогда, когда к ней подбегали дети: пацаненок лет семи и девочка чуть помладше. Несомненно, она была их матерью. А этому жирному волосатику она кто? Жена? Тогда кто же ему молодая?

Таня читала, что многоженство в Турции запрещено, и потому решила: наверное, та, что постарше, жиртресту сестра, судя по трауру, вдовая, а та, что помоложе, и есть супруга. Интересно, сколько ей лет? За двадцать определенно. Можно было бы дать и чуть меньше, если бы не унылое, какое-то неживое выражение лица.

Девчушка, с гиканьем обежав по кругу поляну, вернулась к взрослым и, безостановочно вереща, потянула волосатика за руку. Тот, скосив глаза, сказал что-то молодой женщине. Та помотала головой. Девчушка снова заверещала и, тыча пальчиком в направлении водяных горок, затопала ножками. Молодая поднялась и поплелась к аттракционам, дети вприпрыжку побежали за ней. Пройдя несколько десятков метров, женщина оглянулась и вдруг, схватив ребятишек за руки, понеслась к горкам чуть ли не вприпрыжку. Дронова поднялась и тоже двинулась туда. Ей захотелось узнать: замужняя матрона будет только следить за детьми или поедет с горки сама? А если поедет, то разденется ли?

Дойдя до той точки, где молодуха оглянулась, Дронова проделала то же самое. С этого места кусок газона с возлежащим на нем жиртрестом и сидящей подле черной вдовой был не виден – его закрывала будка аниматоров.

Края бассейна Дронова достигла в тот момент, когда с горки летела девчушка. Визжа от восторга и страха, она, как снаряд, врезалась в воду и тут же, сделав несколько неожиданно широких и сильных взмахов маленькими ручками, оказалась у бортика. Подтянулась и села у Таниных ног. Следом вылетел пацаненок и присоединился к сестре. Оба, хохоча, смотрели, как катится по дорожке их родственница. Та сидела с прямой спиной, судорожно зажав в кулаках ткань подола туники – чтобы одежка, не приведи Аллах, не задралась. В результате в бассейн женщина не вылетела, а плюхнулась, образовав в воде нечто вроде кратера. Когда она поднялась на ноги и двинулась к ребятишкам, Татьяна охнула: «Да ей и восемнадцати нет!» Девочку-подростка в матроне сейчас выдавали глаза, лучившиеся веселым, счастливым озорством.